В этот раз я изображаю на холсте свое разбитое сердце. Над картиной работаю три дня, отрываясь лишь на учебу. Даже спать остаюсь в студии. Окончательно выпадаю из реальности, выражая всю свою боль, печаль и разочарование мазками кисти. И когда мне звонит Лида, чтобы поинтересоваться, готова ли я завтра поехать вместе с ней на шашлыки, я не сразу понимаю, о чем речь.

—Лера, только не говори, что и ты меня бросаешь,— ноет она в трубку.— Что я там буду делать одна? Ты же знаешь, я люблю тусовки, а не посиделки с бутылкой дешевой водки у костра.

—Так зачем ты согласилась туда поехать?— резко спрашиваю я.

—Словно ты не знаешь?!— восклицает подруга.

—А с Женей что? Вы поссорились?

—Ой, Женя у нас просто святоша. Увидела меня в клубе с Глебом и решила наставить на путь истинный.

—Стоп, стоп, стоп, какой ещё Глеб?— с недоумением спрашиваю я.— А как же Егор? Вы расстались?

—Да забей, Лер. Завтра в три заедем за тобой, и ничего не хочу слышать в оправдание.

—Ладно,— я опускаюсь на диван и кладу на подоконник кисть,— мне и самой не помешает развеяться. Может, познакомлюсь с кем-то из друзей твоего Егора? Есть там такие же сексуальные красавцы?

—Для тебя найдём,— смеётся подруга.— Тебя вообще давно уже никто не объезжал. Как с Тохой рассталась, так и…

—Замолчи, или я никуда не поеду завтра,— останавливаю ее, заранее зная, что последует дальше.— Я не ты и не могу вот так без обязательств сразу в отель.

—Зачем в отель? У тебя же есть студия.

—Она неприкосновенная. Все, пока, иначе точно никуда не поеду.

***

Я не уверена, что нужно брать с собой, но на всякий случай бросаю в рюкзак полотенце, косметичку и сменную одежду. Мне уже поскорее хочется покинуть дом, пообщаться с кем-то, чтобы мыслями не возвращаться к Давиду. Вчера ночью, кстати, я так на него разозлилась, что удалила всю нашу переписку, а следом и номер телефона. Потом пожалела и до утра проревела. Надо же было так влюбиться!

Черный седан ждёт меня около ворот. Я сажусь назад, приветствую всех. С нами едут Лида, Егор, его сестра Лина и парень, которого все зовут Чёрный.

По дороге мы смеёмся, шутим, парни рассказывают о своей службе. До места назначения прибываем через час. Это небольшая база отдыха на берегу реки. Несколько деревянных домиков, беседка, качели. Кажется, здесь ещё не все закончили, потому что в стороне от основной территории виднеются палеты с тротуарной плиткой и брёвна. Во дворе припаркованы ещё две машины. Мы приехали последними. Я покидаю салон и оглядываюсь по сторонам. Ёжусь от прохлады и жалею, что не взяла шарф. Под навесом стоит мангал, рядом с которым суетятся парни. Но я не иду к ним, меня сейчас интересует только одно.

Я направляюсь к реке, и на моем лице растягивается грустная улыбка. Потому что я знаю это место. Лучше, чем кто-либо другой. Где-то по ту сторону реки стоит бабушкин дом. Дом, в котором я выросла. У меня внезапно появляется желание бросить все и рвануть туда. Я точно знаю, что метрах в ста по течению есть пешеходный мостик, соединяющий берега. Через полчаса я могу оказаться дома.

Я делаю шаг в сторону и вскрикиваю от испуга, когда на меня бросается огромный пёс. Я не сразу понимаю, что он просто хочет, чтобы с ним поиграли, поэтому паникую и боюсь, что он укусит.

—Джек, фу!— раздаётся знакомый голос позади меня, и я застываю. Хотя команда была для собаки.— Ко мне, хороший мальчик.

Господи, как здесь оказался Давид? Не хочу, чтобы он меня видел, решит же, что ради него приехала. Унизительно.

Я вся напряжена из-за его присутствия, сердце начинает биться учащенно. Он, кажется, не узнал меня со спины. У меня на голове капюшон, так что он даже волос моих не может видеть.

—Простите, что Джек напугал вас, на самом деле он и мухи не обидит, просто любит внимание,— его голос звучит приветливо и добродушно. Со мной он так ни разу не разговаривал.

Я делаю несколько глубоких вдохов и поворачиваюсь к нему лицом.

—Привет,— сдержанно улыбаюсь я и наблюдаю за тем, как резко меняется выражение лица Давида.— Я не знала, что ты тоже будешь здесь. Наверное, я лучше попрошу кого-то из ребят отвезти меня домой.— И быстрой походкой направляюсь к компании, выглядывая Лиду.

—Ты же только приехала,— подстраивается под мой шаг Давид.— Расслабься, Лера, никто тебя не выгоняет. Только ты, главное, сядь и не двигайся, а то, боюсь, не усмотрю за тобой,— качает он головой и усмехается.

—Очень смешно,— злюсь я.— Но я все же решила не оставаться.

К моему удивлению, Давид хватает меня за руку и разворачивает к себе лицом. Смотрит на меня цепко и пристально, хочет что-то сказать, но молчит.

—Давид, а выпивка где? В багажнике нет,— подходит к нам незнакомый мне парень, и Давиду приходится отпустить мою руку.

—Во втором домике посмотри, все там. Пойду проверю, как там баня.— Отворачивается от меня и уходит, оставляя наедине с незнакомцем.

—Меня Рома зовут, а тебя?— искренне улыбается он.

—Лера,— отвечаю с улыбкой, и в голову вдруг закрадывается мысль: какая реакция будет у Давида, если я начну флиртовать с Ромой?

Я ухожу к девочкам, которые расположились в одном из домиков. Здесь тепло, а еще есть мартини и лайм. Пока парни колдуют над едой, мы сплетничаем, пьём и веселимся. Потом накрываем на стол и сидим до самого вечера. Все это время я чувствую на себе взгляды Давида. Сама тоже грешу и посматриваю на него краем глаза. Он тоже пьёт, и по блеску в глазах понимаю, что он уже навеселе.

Потом мы по очереди паримся в бане. Сначала девочки, потом мальчики, потом все как-то вообще смешалось. Самые смелые вылетели голышом из бани и рванули к реке. Я на такое точно не решилась бы. Слишком уж холодно. Мой максимум — ведро холодной воды, которое я опрокинула на себя.

Время близится к полуночи, ребята начали расходиться по домикам. Я снимаю с себя нижнее белье и становлюсь под душ. Сухое полотенце и одежда остались в предбаннике, поэтому я выключаю кран и голышом иду за ними. По идее, я осталась здесь одна, поэтому не задумываясь открываю дверь и неожиданно впечатываюсь в обнаженную мужскую грудь. Поднимаю взгляд вверх и вздрагиваю. Это Давид. И из одежды на нем одно лишь полотенце, обмотанное вокруг бедер.

Мы стоим слишком близко друг к другу. Вплотную. Я запоздало вспоминаю, что обнажена, и мне бы прикрыться руками, а еще лучше — скрыться за дверью душевой, но я замираю и не могу пошевелиться. Чувствую, как твердеют соски от прохлады и от соприкосновения с кожей Леонова. Тело теперь неподвластно мне.

Мы смотрим друг на друга, не отрывая взгляда. Зрачки Давида расширяются и темнеют. В них появляется нечто дикое и первобытное. Он скользит взглядом ниже, задерживается на моих губах, потом на обнаженной груди, с которой скатываются капли воды. Его кадык дергается, когда он сглатывает.