– Ты жила в… приюте?!

– Да.

– Но почему?.. Когда?..

Некоторое время Роуз молчала, словно взвешивала все за и против.

– Моя мать оставила меня, когда мне было пять.

Сердце Ника учащенно забилось. Все части мозаики в его голове сложились в цельную картину.

– Отца не стало, когда я была еще совсем крохой. А мама ушла из жизни пару лет назад.

– Но ты все-таки пожила с ней?

– Нет, мама так никогда и не вернулась за мной. Здесь нечего рассказывать. Когда я родилась, мои родители были еще несовершеннолетними. Отец, сорвиголова, погиб в автомобильной катастрофе. Когда не стало моей бабушки, мама поняла, что она не сможет воспитать меня в одиночку.

Николас тяжело перевел дыхание:

– Это тебе где рассказали?

– Когда воспитанникам исполняется восемнадцать, им позволено взглянуть на их личное дело. Что касается удочерения… У меня был неподходящий возраст. У ребенка до года шансов найти новую семью гораздо больше.

Он был поражен тому, как спокойно она говорила. Ник крепче обвил ее руками, словно мог защитить от призраков прошлого. Как мог он жить с человеком и не знать о нем самого главного?

– Могла ли твоя мать страдать от какого-нибудь заболевания? Может, у нее была депрессия? – Николас пытался объяснить такой бесчеловечный поступок. – За столь краткое время она лишилась твоего отца и своей матери.

– Пять лет назад мне удалось вычислить ее местонахождение. Ей было действительно стыдно взглянуть мне в глаза. Стыдно видеть перед собой напоминание о той жизни, которую она так старательно забывала. Она снова вышла замуж и родила ребенка. Мальчика. У меня существовал брат, о котором я ничего не знала. Мама была вежлива, но ее голос был больше похож на шепот. Судя по всему, она не хотела видеть меня. Это было слишком очевидно. Я оставила ей свой номер телефона и адрес, но она так и не связалась со мной.

– Мне очень жаль… – Николас мог представить, как глупо это должно было звучать. Разве могли его жалкие слова служить утешением для Роуз? – Жаль, я не знал раньше…

– Это не та часть жизни, которой я особенно горжусь. У нас, детей из приюта, нехорошая репутация. Чаще всего нас считают наркоманами или алкоголиками. Мы мусор, одним словом. Никто не ожидает от нас успехов в жизни. Мне просто повезло. Одна из социальных работниц прониклась ко мне. Она взяла меня к себе в семью. Ее муж был профессором, а детей не было. Они уже отчаялись. Именно с их помощью мне удалось изучить иностранные языки и настроиться на получение хорошего образования. – Она вздохнула. – Однако я недолго прожила в их семье. Вскоре эта женщина забеременела, и мне пришлось вернуться в приют.

– Потому что они ждали своего ребенка? – искренне удивился Ник.

– Им нужна была детская. Да и вообще было глупо мечтать, чтобы они действительно удочерили меня. – Роуз глубоко вздохнула. – Можем теперь прекратить говорить об этом? Я очень устала.

Николас прекрасно понимал ее состояние, но все же задал последний вопрос:

– А как же твой брат?

– Ему двадцать.

Ник прекрасно ладил с цифрами. Стало быть, ее брат родился спустя два года после того, как мать оставила Роуз.

– Он позвонил мне, – продолжала Роуз. – Сказал, что матери не стало. Перебирая ее вещи, он нашел конверт с моим адресом.

– Хороший поступок, – одобрил Ник.

– Он связался со мной лишь после похорон, – возразила Роуз. – Да и то лишь из вежливости. Теперь я могу спать? – Поцеловав Ника в щеку, она развернулась к нему спиной.

Его руки непроизвольно сжались в кулаки, он почувствовал почти физическую боль, когда она отстранилась. Николас хотел знать многое о ней.

Как она справилась с этим? Роуз была приятной собеседницей, все окружающие обожали ее, но знал ли ее кто-нибудь на самом деле? Неудивительно, что она согласилась вступить с ним в брак. Роуз была покинута с раннего детства, безгранично одинока.

Николас испытал приступ дурноты. Он прижал Роуз к себе. Она заслуживала лишь самого хорошего! А главное – ей был необходим человек, который бы любил ее по-настоящему.

Если бы этот разговор между ними состоялся двумя днями ранее, он ни за что не стал бы заниматься с ней любовью! Николас был не способен возвращать любовь. Его неполноценность уже принесла много боли другой женщине. И теперь он не хотел, чтобы это повторилось с Роуз. Она должна узнать об этом прежде, чем отдаст ему свое сердце.

Роуз дрейфовала на поверхности воды, раскинув руки и ноги в разные стороны. Улыбка бродила по ее лицу, хотя этим утром она проснулась в одиночестве. Видимо, Ник ушел заниматься. Это давало ей время удивить его завтраком. Настала пора отплатить ему за гостеприимство – он сделал все, чтобы их первый совместный отдых прошел идеально.

Когда же он не появился и спустя полчаса, она заказала завтрак для себя и сейчас ожидала его в шезлонге около бассейна.

Наконец Николас появился на палубе.

– Доброе утро, – приветствовала его Роуз с ослепительной улыбкой. – Ты рано выбрался из постели. Неужели я так громко храпела?

На его губах мелькнул лишь призрак улыбки.

– Нет, вовсе нет. А ты хорошо спала?

– Прекрасно!

– Хорошо, сейчас присоединюсь к тебе.

Что-то насторожило ее. Николас ни разу не взглянул ей в глаза. Они прожили вместе достаточно долго, и она понимала: такие перемены настроения были ему не свойственны.

Вернулся Николас лишь через добрых полчаса.

– Я хотела заказать нам коктейли, но подумала – вдруг они не понравятся тебе? – Роуз умышленно принялась нести околесицу, чтобы растопить лед, возникший между ними.

– Весьма умно. – На его лице возникло лишь подобие улыбки.

Ее тревога лишь усилилась, когда она заметила – на нем были шорты и майка поло.

– Чем мы сегодня займемся? Мы посреди открытого океана, так что поездка на остров невозможна. – Роуз тараторила как безумная. – Какие у нас есть игры? Я умираю от желания научиться играть в нарды!

– Роуз, нам нужно поговорить.

Она моментально замолчала.

Ник разлил кофе для них.

– Развод, о котором ты просила… Я намерен дать свое согласие. – Роуз было открыла рот, но с губ не слетело ни звука. – Не пойми меня неправильно, последние два дня были сказочными, но мне кажется, мы совершили ошибку, став любовниками. – Роуз словно покрылась коркой льда, она медленно дышала. – Я неправильно понял тебя, когда ты сказала о том, что хочешь большего от брака. Если бы я догадался, что ты хочешь настоящих, глубоких чувств, то между нами никогда не произошло бы того, что случилось!