Она так часто чувствовала на себе его взгляд. Странный. Задумчивый, изучающий…будто он к ней приценивался, как к лошади на выставке. От него полз неприятный липкий холодок по позвоночнику, но то, как он к ней относился, не оставляло сомнений — зла он ей не желал.

В самый первый день их знакомства, когда она очнулась в этой самой кровати, он сказал, что это самые интимные отношения в его жизни… Теперь это могла сказать и Саша.

Наверное, это какой-то синдром… типа стокгольмского, только привязываешься не к похитителю, а к спасителю. Хотя он и держит меня в заточении… Но так нельзя, нельзя к нему привязываться. Это неправильно в любом случае.

Как только дверь за ним закрылась, она принялась за свое любимое занятие, когда оставалась одна — уничтожить тишину, занять делами руки, чтобы беспокойные мысли не заняли голову. В корзине для грязного белья накопилось немного одежды, и машинка привычно мягко зашуршала из ванной. По телевизору почти весь шел какой-то сериал, наполненный специфическим американским юмором, который неплохо скрашивал одиночество. Но Данил не вернулся к вечеру, как обещал…

С приходом темноты в пустой квартире стало не по себе. Зажженый везде свет разгонял прячущиеся по углам тени. И вроде кажущиеся обретенное успокоение рассыпалось в прах. Шаги в коридоре заставляли обрываться кардиограмму. По телевизору, как назло, шли ужастики, триллеры, новости про смерти и убийства… даже Том и Джерри кишели отрубленными головами и лужами крови. Странный мультик… и почему его называют детским? В нем столько жестокости, подлости и всех мерзостей жизни.

А между тем, стрелки часов уже ползли к полуночи…И если сначала страхи помогали разогнать чай с шоколадными пряниками, какая-то возня, но потом усталость в купе с пережитыми событиями и всеми переживаниями о дальнейшей судьбе своей, мысли о своих близких, вылились в настоящую паранойю, к четырем часа утра превратившуюся в истерику.

Когда в дверном замке повернулись ключи, то хозяин квартиры никак не ожидал того, что происходило за теми самыми дверями. Судя по иллюминации — что-то явно было не так. Не раздеваясь, он сразу двинулся выяснять в чем дело. Данил ожидал увидеть ее спящей перед телевизором в одежде поверх покрывала. Но в комнате никого. И уже было тревога зазвенела тонким голоском, но пропажа нашлась. На кухне, на полу у батареи, сбившись в дрожащий клубок, зареванная, сидела она.

— Что случилось?

Оставляя грязные мокрые следы на белом кафельном полу, он быстро подошел и холодные пальца подняли влажный от слез подбородок.

А вместо ответа — цепкие объятья, прижалась так, как будто от этого зависела жизнь.

Он растерянно обнял ее.

— Н-н-не ос-с-ставляй м-м-меня одну так н-н-н-надол-л-лго, — прошмыгал ему в шею испуганный расстроенный голос.

На руки, в одеяло, обнять… все по старой отработанной схеме.

Глава 16

-Ты знаешь. Что-то так праздника захотелось…

Данил стоял с бутылкой вина и двумя бокалами и дико довольной физиономией.

Саша, не понимая, терла глаза, она опять спала днем, потому что всю ночь смотрела в потолок в страхе перед жуткими снами, где она неизменно бежала сквозь лес от кровавого следа на снегу, а вокруг горели костры, и обязательно там был Бекон, смачно чавкающий человеческую плоть и блюющий Вадик. Цифровой будильник показывал 5 часов вечера.

— Я не очень хочу пить…

— Да давай, не будь ханжой. Вкусненького поедим, винишка попьем. Обещаю, что в лес тебя потом не повезу. Давааай! — настроение у него сегодня было веселое и глумливое.

— Я только проснулась.

— Ну проснулась же! Вставай! Сейчас завтракать будем!

Он что травки накурился?

Но он уже уходит на кухню и там слышно какую-то возню.

По пути в ванную обоняние выцепляет запахи морепродуктов. Хоть вино и не вызвало энтузиазма, но вот кушать хотелось.

И да…на столе огромное блюдо креветок. На тарелках уже разложен какой-то салат и от него приятно сладковато тянет терияки, а среди листьев зелени аппетитно выглядывают кусочки угря и нарезаные черри.

Данил загадочно улыбается и откупоривает штопором бутылку. Белое вино струится в бокалы с характерным журчанием.

— Не знаю какое вино ты любишь. Но пить будем сухое.

Саша садится за стол и с опаской косится на подающего ей бокал Данила, который кривляясь перебросил через руку кухонное полотенце, изображая официанта.

— Ну что ты хмурая такая?! Надо немного же и расслабиться иногда. Мы вот сколько с тобой уже вместе живем, а еще ни разу не выпили по бокальчику винишка. А до меня ты, судя по всему, пила… с непонятными дядьками, так что со мной ты выпить обязана.

— Ты злобный тролль…

Но ему весело. Издеваться вообще было его любимым развлечением.

Данил весело сверкая глазами и слегка улыбаясь приподнимает свой бокал:

— За возвращение к человеческому существованию!

Блин…Ему, наверное, ведь тоже в это время было не сладко. Нянчиться тут со мной… Я неудачница…

Улыбка в ответ вышла уж очень натянутая.

— Эээ… вообще-то я планировал повеселиться, а не вот это вот… — Данил театрально показал на Сашино лицо.

Улыбка стала натуральной, хоть и грустной.

— Ладно. Для начала неплохо. Вина у нас много. Будем пить пока ты не расслабишься и не начнешь веселиться. Хватит с меня этой кислой физиономии.

И в подтверждение своих слов о количестве вина — открыл дверку холодильника. Там остужались еще три бутылки вина.

— Если ты хочешь в меня влить все это, то боюсь веселиться я буду в ванной с унитазом. А завтра тебе придется опять меня реанимировать.

— Не, я не согласен! Даешь разнообразие! Можем поменяться местами на этот