По правде говоря, он вообще не знал, что такое любовь.

Эбби отвернулась и продолжила лепить снеговика, который вскоре стал таким толстым, что она не могла обхватить его руками. Осмотрев конструкцию с довольным видом, она повязала на шею снеговику красный шарф и надела ему на голову шапку Санты.

Она сделала Санту‑снеговика на лужайке у дома Гейба вместе с их сыном. Вероятно, Гейбу суждено лишь наблюдать за ними и дальше.

Он не верил в любовь. Даже в детстве, наблюдая, как медленно умирает его мать, Гейб поклялся, что никогда не женится и не родит детей.

Заставить Эбби выйти за него замуж — это одно. Использовать ее невинность и собственное желание обладать ею — совсем другое. Он целовал ее, и она дрожала от вожделения. Она сказала, что была только с ним, и он ей поверил. У нее было не так много возможностей встречаться с другими мужчинами во время беременности. Но что было бы, если бы Гейб не привез ее в Италию? Без сомнения, она нашла бы себе кого‑нибудь.

При мысли о любовниках Эбби ему стало тошно.

Она была очень податливой в его постели, и он мог многому ее научить и помочь ей забыть, насколько несовершенны их отношения в нынешней ситуации. Он хотел держать ее в чувственном тумане, чтобы она не могла усомниться в правильности того, что они делают. Способен ли он на это? Готов ли он опуститься так низко?

Гейб помрачнел, потому что в глубине души понимал: пока Эбби живет под его крышей, носит его кольцо на пальце, он будет делать все возможное, чтобы она принадлежала только ему.

Он никогда не полюбит ее, и не научится ей доверять, и не простит ее. Но он будет заниматься с ней любовью, потому что они оба этого хотят.

* * *

— Я должен ехать в Рим, — произнес Гейб, стоя у двери, и Эбби перестала читать, прижав палец к странице книги, и подняла глаза, стараясь выглядеть невозмутимой.

Всего день назад они занимались любовью. Словно в подтверждение этого она посмотрела на туалетный столик, где лежала одна елочная игрушка.

— Рим? — Она села прямо в кровати, ее сердце забилось чаще. На Гейбе был деловой костюм, как в первую ночь, когда они встретились, и он выглядел таким красивым, что Эбби едва не забыла о том, как он ее разочаровал. — Ну, развлекайся, — холодно сказала она.

Гейб вошел в ее комнату, закрыл за собой дверь и шагнул к кровати. Сердце Эбби чуть не выскочило из груди.

— Здесь мне было бы гораздо веселее, — резко произнес он, обхватил бедра Эбби сильными, уверенными руками и притянул ее к краю кровати.

У Эбби перехватило дыхание, и она уставилась на него с нескрываемой страстью.

— Ты помнишь, что мы обсуждали? — спросил он, опуская голову к ее лицу.

Эбби покачала головой, стараясь выиграть время и собраться с мыслями.

Он прижал палец к ее щеке, затем провел им по ее подбородку, шее и точке пульса у основания ее горла.

— Ты моя, — просто сказал он.

Она открыла рот, чтобы возразить, но он воспользовался возможностью и поцеловал ее в губы, а потом прижал к кровати.

— Я хочу, чтобы ты ночевала в моей комнате, — чувственно произнес он и стал целовать и покусывать ее шею, поглаживая руками тело Эбби через блузку. На ней не было лифчика, поэтому он легко коснулся ее напряженных сосков.

— Ты переедешь ко мне, — увереннее прибавил он, не выглядя надменным.

— Я уже переехала к тебе, — произнесла она ему в рот, целуя в ответ.

— Ты понимаешь, о чем я…

Она наклонила голову набок.

— Я подумаю об этом.

Он поднял голову и посмотрел ей в глаза, разумно решив не настаивать на своем.

Эбби потянулась к нему, но он уже выпрямлялся, отдаляясь от нее.

— Когда ты вернешься? — Она постаралась говорить беспечно.

— Через день или два. — Он шагнул назад, не сводя с нее глаз, и резко вдохнул. — В мое отсутствие веди себя прилично. И не трать время на поиски разработок «Калипсо», потому что их нет в этом замке.

Она одарила его свирепым взглядом, и он покачал головой.

— Я неудачно пошутил. — Он напряженно улыбнулся. — До скорого!

Хотя Гейб пошутил, его слова обидели Эбби. Вспоминая ту ночь в Нью‑Йорке, она с трудом верила в то, что сделала. И теперь ей придется мириться с этой ошибкой до конца своей жизни. Или до тех пор, пока продолжается ее брак с Гейбом.

Когда он ушел, она взяла книгу и продолжила читать, но буквы плясали у нее перед глазами. Менее чем через час она услышала шум взлетающего вертолета и, как на автопилоте, встала и подошла к окну. Блестящий и черный вертолет походил на огромного орла, улетающего прочь от замка.

Эбби убеждала себя, что в отсутствие Гейба у нее будет время разобраться в том, что между ними происходит. Опустив голову на подушку, она глубоко вздохнула. Постель хранила его запах.

Она простонала. Ей не надо анализировать свои чувства, чтобы понять, что она испытывает к Гейбу Арантини. Она начинала увлекаться им и ничего не могла с собой поделать.

На следующее утро Эбби проснулась рано и, тепло одевшись, отправилась гулять по лесу. Она собирала сосновые шишки, которые можно было покрасить серебристой краской и повесить на елку. Гуляя, она встретила семь белок.

Она представила, как обрадуется Раф, когда повзрослеет, увидит пушистые беличьи хвосты и постарается догнать белок.

Все‑таки правильно она поступила, приехав в Италию. Она ненавидела Гейба за то, что он так резко изменил их жизнь, но потом думала о маленькой квартирке на Манхэттене без отопления и понимала, что их сын будет счастливее здесь.

А она?

Ей все равно.

Вспоминая жизнь на Манхэттене, она играла с Рафом, замечая каждую перемену в его поведении. Она клала его на животик, читала ему, смотрела, как он спит, и знакомилась с нянями, которые присматривали за ним.

Гейб сказал Эбби, что ей не надо готовить, но, желая отвлечься, она взяла кулинарную книгу в библиотеке замка и приготовила имбирное тесто, из которого слепила и испекла пряничный домик. Когда она закончила, было уже почти темно. Она поднялась наверх, но вместо того, чтобы вернуться в свою спальню, пошла в комнату Гейба.

Он попросил ее переехать к нему. Хочет ли она этого?

Подойдя к его комнате, она остановилась на пороге, словно пересекая невидимый барьер, а потом вошла внутрь. Его комната была больше, с широкой двуспальной кроватью в центре, двумя диванами по бокам и окном с эркером с видом на сады. Интересно, как будут выглядеть эти сады летом? Сейчас это трудно представить, пока они полностью покрыты снегом.

В комнате Гейба не было следов личного имущества, не считая его одежды в гардеробе и туалетных принадлежностей в ванной комнате. Никаких фото на стенах, ни картин, по которым можно было судить о его предпочтениях. На стене висел телевизор с плоским экраном. Включив его, Эбби сидела на краю кровати и слушала италь янские новости, задаваясь вопросом, выучит ли когда‑нибудь этот язык.