— Мне это неизвестно, — помолчав, ответила она, надеясь, что не выглядит смущенной. — В отличие от тебя. У тебя большой опыт.

— Да, — огрызнулся он и налил вино в ее бокал. — Он взбесился, когда ты пришла к нему с пустыми руками?

Эбби потребовалось мгновение, чтобы понять, что Гейб вернулся к первоначальной теме разговора.

— Да. — Она не хотела говорить о своем отце. — Ты вырос в Австралии? — спросила она, застав Гейба врасплох. На его лице появилась маска неудовольствия, но он достаточно быстро обуздал свои эмоции.

— Да.

— Но ты родился здесь, в Италии?

— Да.

Эбби нахмурилась:

— А как ты оказался в Австралии? Я думала, ты остался в своей стране после смерти матери.

— Незадолго до смерти она эмигрировала в Австралию, — непринужденно ответил он. — Она была оттуда родом. Там по‑прежнему живет ее кузен.

— Как она умерла? — Этот вопрос показался Эбби нетактичным, но она обвинила вино в своей несдержанности.

— Передозировка наркотиков, — холодно произнес Гейб.

— Прости. — Она коснулась ладонью его руки. — Должно быть, это ужасно.

— Ужасно? — Он посмотрел на ее руку как на посторонний предмет. — Ну, можно сказать и так.

— Ты был близок с ней?

Гейб пригвоздил Эбби взглядом к месту.

— Разве не все дети близки со своими матерями?

Эбби кивнула:

— Наверное.

— Что еще ты хотела узнать?

— Она долго принимала наркотики?

— Нет. — Он отпил вина, и наступило молчание.

Пришел слуга и прикатил тележку, нагруженную едой. Пока он расставлял на столе тарелки, Эбби посматривала на Гейба из‑под опущенных ресниц, стараясь представить его несчастным восьмилетним ребенком.

Когда слуга ушел, а ароматы еды наполнили воздух, Эбби снова заговорила:

— Ты знал, что она злоупотребляла наркотиками?

— Я был всего лишь ребенком. — Он повел широкими плечами. — Я догадывался, что что‑то не так, но у меня не было возможности узнать, в чем причина. Это началось примерно за год до нашего переезда в Австралию. — Он напрягся. — Когда мы туда переехали, стало только хуже.

Эбби поерзала на стуле и случайно коснулась пальцем ноги икры Гейба.

— Почему? — спросила она, чувствуя глубину его эмоций и желая понять их.

— Тебе интересно, откуда взялась ее зависимость? — спросил он, но вопрос не прозвучал так легкомысленно, как бы ему хотелось. Гейб сердился и был в отчаянии.

— Ты знаешь, почему она принимала наркотики? — тихо сказала она.

Он выпрямился в кресле.

— Я в курсе, почему она была несчастна. — Он пронзил Эбби взглядом, и она вздрогнула. — Она совершила феноменальную глупость, влюбившись в моего отца.

— Они не были счастливы вместе? — произнесла Эбби, чувствуя, что сейчас услышит нечто важное.

— Они вообще не были вместе.

Эбби нахмурилась, вспоминая обрывки их прошлых разговоров:

— Ты говорил, что уничтожил своего отца…

— Да. — Он холодно и резко кивнул.

— Он обидел ее?

— Он разрушил ей жизнь, — проворчал Гейб.

— Как? Зачем?

— Потому что я не вписывался в его планы, дорогая.

— Он не хотел быть отцом?

— Он уже был отцом, — уточнил Гейб. — И даже дедом.

Эбби нахмурилась:

— Я не понимаю.

Гейб сердито выдохнул и посмотрел на нее с негодованием.

— Моя мать работала уборщицей в этом замке. — Он обвел рукой комнату. — Мой отец был настоящим кобелем и лапал служанок, когда этого не видела его жена.

Эбби нахмурилась, но ничего не сказала. Она не хотела его прерывать. Не сейчас, когда он с ней разоткровенничался.

— Она любила его. Когда она узнала, что беременна, она была в восторге. — На лице Гейба читалось презрение.

— Однако он не был в восторге, — предположила она.

— Нет. — Гейб потягивал вино, потом повернул голову и посмотрел в окно. Снег все еще падал, на перилах образовался толстый снежный слой. — Он заплатил ей за аборт. И уволил ее.

Эбби ахнула:

— Ты серьезно?

Он не ответил. Ее вопрос оказался риторическим.

— Она взяла деньги и попыталась устроиться в соседней деревне. — Он мельком взглянул на Эбби. — Это было нелегко. Жизнь матери‑одиночки трудна, и тебе это хорошо известно.

— И что она сделала?

— Она стала его шантажировать, — тихо сказал Гейб. — Он заплатил ей за молчание небольшую сумму и отказался с нами встречаться. Я не думаю, что она хотела от него денег. Она желала, чтобы он был с нами. Она действительно любила его. Он был на сорок пять лет старше ее, и у него была куча любовниц. Он был ей совсем не пара. Но любовь, судя по всему, делает людей дураками. В конце концов, состарившись, он забеспокоился о том, что произойдет после его смерти. Он думал, моя мать потребует мою долю наследства.

— Но ты имел на это право! — воскликнула Эбби.

— Да. — Он прищурился, задумчиво глядя на Эбби. — Но она не стала бы этого делать. Как я уже сказал, она его любила.

— Так что же случилось?

— Он убедил ее вернуться домой. Он купил ей билет, сказал, что придет навестить нас. Что ему будет легче видеться с нами в Австралии. Он предложил ей кучу денег за отъезд из Италии. — Лицо Гейба стало напряженным от гнева. — Он лгал ей. Он просто хотел, чтобы она уехала. Он не собирался нас навещать. Он также знал, что, как только она приедет в Австралию, ей будет труднее вернуться обратно.

— Но он дал ей деньги…

— Он обещал дать ей денег. Но она не получила ничего. Как только мы приземлились в Австралии, он перестал выходить на связь.

Эбби охнула.

— Я предполагаю, что из‑за этого она подсела на наркотики.

— Гейб… — Сердце Эбби переполнялось сочувствием и печалью. — Это ужасно.

Гейб категорично кивнул:

— Он был законченным подлецом.

— Но потом он передумал, — задумчиво сказала Эбби, — и оставил тебе замок.

— По‑твоему, он оставил его мне? — Гейб резко рассмеялся. — Ему было за девяносто, когда я купил у него этот замок. Его финансы давно истощились. У него остался только этот дом. — На его лице читалась откровенная ненависть. — Я отобрал его у него ради матери. Я хотел, чтобы мой отец умер, зная, что я здесь живу.

— О, Гейб. — Она зажмурилась. — Мне так жаль.