— Говорил я тебе, в горах его еще прибить нужно было. Ухайдакали бы и делу конец… Он нам сейчас такое устроит…

— Погоди каркать, — оборвал его Исин. — Может он сегодня добрый?

Гаврила только махнул рукой.

— Видали мы его добрым! С его добротой только нож в зубы, да в лес, к разбойникам. Как раз за своего примут.

Последнее слово осталось за Масленниковым. Избор ничего не сказал. Он смотрел на Мурю, что как раз появившегося над краем ковра. Бежать вывернув голову назад было неудобно, но то, что творилось в небе было жизненно важным.

Раскинув руки в стороны, старый колдун размахивал ими, совершая таинственные движения. Богатырям было странно видеть, что ветер, круживший наверху облака, никак не действовал ни на колдуна, ни на его ковер.

Тот весел в небе, словно прибитый гвоздями, а сам колдун расхаживал по нему, совершенно не опасаясь, что его с ковра может сбросить вниз свирепствовавший вокруг ветер. Избор вспомнил, как в прошлом году Гы, так же, ветром, сумел забросить колдуна неведомо куда и против воли улыбнулся. Колдун за этот год поумнел. Похоже, сложил какие-то новые заклятья, что остановили ветер вокруг него и теперь готовился сделать что-нибудь еще более героическое. Левой рукой он описал над головой круг и прокричал так громко, что его услышали и на земле:

— Кровью нетопыря, шерстью рыжего дракона, крылом нетопыря и Веткой Смородины заклинаю и приказываю — ОСТАНОВИСЬ!

Голос его заметался, отражаясь среди облаков и ветер, словно и впрямь испугавшись этого шума и грома, вдруг замер на месте. Смерч остался таким же черным и грозным, но ветер на лугу стих.

Простое лесное разнотравье перестало походить на водоросли, что непрерывно терзаются течением горной реки. Трава улеглась. Приглядевшись к утихомирившемуся смерчу, богатыри увидели, что их от него отделяет нечто вроде высокой прозрачной стены. Ураган налетел на нее, отскочил, сплющившись, и встал.

— Бежим! — крикнул Гаврила, решив, что самое время воспользоваться таким удачным моментом.

— Зачем? — спросил Исин с любопытством озираясь по сторонам. — Смерч дальше не двинется.

Избор не стал объяснять, что к чему, а только спросил:

— А для чего, ты думаешь, он остановил его?

Не дожидаясь ответа, Избор побежал прочь от прозрачной стены. Исин нагнал его и напомнил:

— Талисман же с нами.

— Вот именно.

— Лапка же у нас, а с ней он не опасен! — повторил сотник.

— Хотел бы я знать кто нам сейчас не опасен, — с неожиданной тоской в голосе сказал Избор. Он дотронулся до мешка и отдернул руку.

— Не думай об этом, — совершенно серьезно сказал Исин. — Пусть только опустится. Мы его опять Лапкой приделаем. Костей не соберет.

Исин как всегда был прав, но его правда была «до кустов». А вот что будет за кустами, он не подумал.

— Он-то конечно рухнет, да ведь и стена его то же… А там кроме смерча и остроголовые пожалуют… И песиголовцы подоспеют…

Исин, словно только сейчас понял, что тут твориться сказал.

— Надо же… Шли, никого не трогали и вот на тебе… Чего это он взбеленился? Договорились, вроде…

Гаврила до сих пор молчавший ответил:

— Догадался, наверное, что мы его вокруг пальца обвели, талисман утаили…

Воздух, что сгустившись сдерживал смерч стал сдвигаться и, подчиняясь движениям рук колдуна, стал изгибаться подковой, охватывая смертоносный вихрь с трех сторон. Вихрь сопротивлялся, гремел молниями.

Под этот грохот они побежали к еще далекому лесу, но тут землю перед ними вспорола голубая молния. Гаврила поднял голову и погрозил колдуну кулаком.

— Ты что сдурел? — прокричал богатырь. — Мы же договорились?

Сейчас Муре было не до них, но он улучил мгновение для ответа.

— Воры вы и разбойники, — прокатился по поднебесью его голос. — Погодите. Доберусь я до вас!

В голосе старика слышалось усталое торжество.

— Нет у вас ни чести, ни совести! Вы же меня обманули бессовестно! Есть у вас талисман! Есть!

Вихрь вздыбился и ударил в прозрачную стену, так что гул оглушил людей. Тряся головой, Избор ответил.

— Этот что ли?

Он поднял над головой клетку с талисманом. Муря, занятый вихрем, не ответил.

— Сто лет, небось, прожил, а ума не нажил. Ты же сам эту подделку в руках держал! Это есть. Если нужно тебе, так спускайся по-хорошему, подарю…

Муря не ответил. Смерч, отчаявшись пробить стену, превратился в тонкое веретено и чтобы вырваться попытался просверлить стену, но Муря не проглядел этого. Словно паук, закручивающий осу паутиной он петлю за петлей набрасывал на него свое невидимое волшебство, смыкал незримую подкову в кольцо.

— Твой же ковер летит! — крикнул ему Исин. — А если б это был настоящий талисман от тебя и мусора бы не осталось… Летит ведь? Отвечай!

Он ждал согласия, но вместо этого Муря проорал.

— А почему я вас тогда в зеркале не вижу? А? Значит при вас талисман!

Колдун замолчал так резко, что Избору почудилось, что чья-то невидимая рука, там наверху, ухватила его за горло.

— У вас талисман! — прохрипел колдун. Его озарило. — Два талисмана! Один поддельный, другой настоящий!

Избор как понял, что их обман раскрылся, сразу перестал строить из себя убогого.

— Угадал колдун! Так оно и есть. Поэтому, ежели что, держись от нас подальше, а то попадешься под горячую руку в недобрый час… Я твою старость не уважу!

Это был голос человека уверенного в своей силе. Но колдун не внял совету.

Умудренный опытом своей первой встречи с богатырями Муря не стал спускаться ниже. Наверху, над головой колдуна что-то блеснуло, словно летучая звезда, и понеслось по направлению к земле. Исин проводил ее взглядом до тех пор пока она не ударилась о землю и на месте ее падения взбурлил фонтан тяжелого плотного дыма.

— Это еще что? — сказал Избор останавливаясь. Исин успел подумать, что все это очень похоже на тот дым от сгоревшего перца, которым остроголовые их обкурили на теремном дворе у князя Голубева, но нелепой этой мыслью с друзьями не поделился. Они не видели, что скрывается этом дыму и именно поэтому не спешили приближаться к нему. Оба они хорошо помнили, что за все время их путешествия с неба ничего хорошего не падало, не ждали они милостей и на этот раз.

И не ошиблись.

Дым потянулся ввысь, совсем так, как недавно на их глазах тянулась ввысь воронка смерча, но на этот раз он, поднявшись не так высоко, родил из себя человеческую фигуру. Сперва она была лишь тенью, но спустя мгновение стала осязаемо плотной, превратившись в великана.

Великан был до пояса гол, а от пояса и ниже облачен в синие шелковые шаровары. Наверное, он просидел в бутылке очень долго, и теперь вспоминая как надо двигаться, бестолково размахивал кривым мечом.