Пришлось вмешаться в разговор мне и рассказать о своей неудачной шутке и появление в имение козла, действительно чем-то похожего на моего возницу. Князь опять рассмеялся.

— И вы, Фабиан Вильгельмович, поверили такой глупости? — повернулся он к немцу.

Я не могу объяснить почему, но когда он спрашивал управляющего, у меня появилось внутреннее чувство, что, может быть, все это не так уж глупо и безобидно.

С превращением одного субъекта в другого я уже сталкивался на собственном опыте. Правда, тогда превращали не кого-нибудь, а меня самого, и что такое возможно, я знал не понаслышке.

Управляющий, нимало не смутился насмешливым вопросом, и объяснил, что здесь, в России все бывает. Молодой князь опять засмеялся и, снисходительно кивнув немцу, пригласил меня пройтись по парку. Отказываться у меня не было никакого основания, и мы пошли тем же путем, что недавно с его сестрой. Какое-то время шли молча. Иван Николаевич меня раздражал, к тому же я не мог понять причину своего недавнего безотчетного страха, думал об этом, и не рвался начинать разговор.

Князь шел медленно и в своем черном плаще и широкополой шляпе казался большим вороном. Мы дошли до поворота аллеи и свернули вглубь парка. Только теперь молодой Урусов заговорил.

— Вам нравится здесь? — не глядя на меня, спросил он.

Я решил, что он имеет в виду зимний парк и соответственно, ответил:

— Да, у вас здесь очень красиво.

— Я спрашиваю, как вам нравится в имении и, вообще, наше семейство, — уточнил он.

Я ответил так, как обычно отвечают на подобные вопросы.

— Мои родители говорили, что вы летом спасли maman жизнь? — не слушая ответа, задал он новый вопрос.

— Я ничего об этом не могу сказать, после контузии я потерял память и ничего не помню из своего ближайшего прошлого.

— Забавно, — почему-то насмешливо сказал он, — так-таки и ничего? Никого из тех с кем встречались?

— Именно, — буркнул я, начиная тяготиться странным разговором.

— А мою сестру вы помните? — продолжил он тем же тоном.

— Конечно, я с ней познакомился тогда же когда и с вами, а вас я хорошо помню! — не ведясь на его ироническую интонацию, сухо, ответил я.

— И она вам, конечно, понравилась, — не то спросил, не то констатировал он.

— Да, именно, весьма понравилась. Ваша сестра очень приятная барышня!

— Если бы знали ее короче, у вас было бы о Марии совсем другое мнение, — сварливо проговорил он. — Она только выглядит ангелом, а на самом деле… Вы знаете, почему она до сих пор не замужем?

— Нет, не знаю, — резко ответил я, — да и знать не хочу, это не мое дело!

— О, у Marie, кажется, появился защитник! — засмеялся он. — Однако я как честный человек должен вас предупредить, что у моей сестры плохая репутация.

— Князь, мне неприятен этот разговор, — прямо сказал я. — Найдите другую тему для разговора. Мне не интересно слушать, как вы порочите своих родственников!

— Даже так? — как мне показалось, с угрозой сказал он. — Запомните, господин Крылов, я не тот человек, для которого имеет значение кровное родство. Если моя сестра блудница, я так и говорю, что она блудница, какой бы горькой не была эта правда!

Мне очень захотелось дать ему по морде, но это непременно привело бы к дуэли, а убить хозяйского сына, для гостя, было бы не совсем этично.

— Мне нужно вернуться в дом, — сказал я и резко повернул назад.

— Она грешит со всяким, кто попадется ей на пути, даже со слугами! — продолжил он, следуя за мной и все больше воодушевляясь. — Не удивлюсь, если она и вас пыталась соблазнить. Я специально приходил ночью в вашу комнату, проверить там ли моя сестра!

— А мне показалось, что вы искали у меня горничную, — не выдержал я. — У вас что тоже, как и у меня, потеря памяти?

— Единственно, что меня утешает, — торопливо говорил он, — у нее грудная жаба, и она не сегодня-завтра умрет. Провидение не допустит, чтобы такое мерзкое создание оскверняло своим присутствием землю! Справедливость…

Было похоже на то, что у князя совсем заклинило мозги.

— У вас зубы не болят? — перебил я его.

— Что? — не понял он. — При чем тут мои зубы?

— А при чем здесь я? — в свою очередь спросил я. — Если вы не любите свою сестру, то я не имею к этому никакого отношения!

— Я только хотел вас предостеречь, — наконец сбился он. — Мать и отец боготворят сестру, и я бы не хотел, чтобы вы оказались в дураках!

Я не понял, какое отношение отеческая любовь к дочери и его дикая ревность к родителям имеет ко мне, но спрашивать не стал. Парень мне разонравился окончательно.

Пару минут мы шли молча, потом он заговорил снова:

— Вы знаете, что я провел много лет взаперти, общаясь только с книгами?

Я промолчал, полагая, что ему вполне удаются монологи и говорить о себе он может без моего участия.

— И я счастлив тем, что сумел познать великие истины! Когда я стану независимым, то смогу претворить в жизнь все великие открытия, которые мне удалось сделать! Скажите, господин Крылов, я могу вам задать вам сакраментальный вопрос? — неожиданно спросил он.

— Задайте, если хотите, — пожав плечами, разрешил я.

— Вы обещаете ответить мне искренно?

— Нет, не обещаю, пока не узнаю, что вы хотите узнать.

— Право, после того, что я для вас сделал, вы могли бы быть любезнее! — недовольно сказал он.

— Можно тогда я спрошу вас первым, а что вы для меня сделали?

— Вы не поняли? Я спас вам жизнь, если бы не я, наша дворня вас бы растерзала. Я разогнал чернь одной силой своей мысли!

От неожиданности я даже приостановился и в упор посмотрел на молодого князя. Он ответил прямым взглядом, и я подумал, что он, кажется, не врет. С его приходом настроение толпы действительно изменилось, и я сам испытал ужас, который не смог объяснить. Похоже, он был не простым, а очень опасным сумасшедшим. Теперь я уже не спешил, и решил его разговорить, чтобы понять, с кем имею дело.

— Хорошо, спрашивайте, — больше не задавая ему никаких вопросов, сказал я. В принципе, я мог, не кривя душой почти правдиво ответить на его вопрос о наших с Марией отношениях.

— Спасибо. Это очень для меня важно. Можно сказать, вопрос жизни и смерти…

Я кивнул, наблюдая за выражение его лица. Оно было таким, как будто князь собирался броситься с обрыва. Наконец он решился и, пристально глядя мне в глаза, спросил:

— Господин Крылов, вы член масонской ложи?

Это было так неожиданно, что я едва сдержал смех.

— Нет, к масонам я не имею никакого отношения, — стараясь сохранить серьезность, ответил я.