– Что это за машина?

– Тебе марку или модель?

– Чья она?

– Моя.

– А сколько их у тебя?

Эмиль бросил на меня быстрый взгляд.

– Три. А что?

Я снова повернулась лицом к дороге и прикрыла глаза.

– Ничего. Эмиль, почему Тася с Мишей не вызвали полицию?

– А ты у подруги разве не спросила?

– Спросила.

– И что она ответила?

– Что Миша запретил звонить в полицию и скорую. Но почему?

Я услышала тяжелый вздох и снова посмотрела на Тарханова. Невольно залюбовалась его мужественным профилем, скосила взгляд на увитые тугими венами руки, крепко сжимающие руль.

– Я сам с ним разберусь.

– С кем? С Мишей?

– При чем тут Миша? Я про этого мудака, который тебя обидел.

– В смысле – разберешься? Эмиль, не бери грех на душу. Сдай его полиции. Где он вообще?

– Чего ты так завелась?! – рявкнул он. – В надежном месте.

– Эмиль, пожалуйста, не делай с ним ничего. Просто позвони в полицию и сдай.

Тарханов крепко сжал челюсти. В свете, падающем с уличных фонарей, его лицо выглядело зловещим. Он был зол и не скрывал этого.

– Обо мне переживаешь? – усмехнулся он.

– Не хочу стать причиной твоего заключения.

– Не волнуйся, Кукла, ничего со мной не будет.

– Я не Кукла.

– Еще какая. Такая знаешь, какая была в детстве у наших мам. Ты ее на спину опрокидываешь, и она начинает стонать.

Внутри меня все сжалось в тугой клубок. Одной шутливой фразой Эмиль воскресил мою ненависть к нему. Напомнил, с чего все началось, и что все еще приносило мне боль.

– Отвези меня ко мне домой, – я чеканила каждое слово, но голос подрагивал.

– Эй, ты чего? – Эмиль положил руку мне на колено и слегка сжал его, а я дернулась, как от удара. Прикосновения все еще приносили дискомфорт, в том месте, где он дотронулся до меня, кожу неприятно жгло. И дело не в повреждениях, нет, скорее причина крылась в пережитом недавно ужасе. И самое интересное, пока Эмиль мыл меня или носил на руках, все было хорошо, а вот такой короткий, но интимный жест вызвал тошноту и всколыхнул ужас. – Обиделась, что ли? Я просто хотел пошутить. Ты слишком остро реагируешь.

– Эмиль, зачем все это? – спросила сдавленным голосом.

– Что «все»?

– Зачем ты носишься со мной?

– Прямо вопрос века, – задумчиво произнес он.

– А ответ на него?

– А ответа пока нет, Кукла.

– А когда будет?

– Скоро.

– Тогда, пока подыскиваешь ответ, отвези меня ко мне домой.

– Нет.

– Я не останусь в твоем доме.

– Останешься.

– Рано или поздно тебе нужно будет выйти из дома, например, за покупками, и тогда я сбегу.

Он криво усмехнулся.

– И далеко ты убежишь в своем состоянии?

– Ты плохо меня знаешь, Тарханов. Я – боец. И да, насчет работы ты решать тоже не будешь, понял? Ты мне никто, так что не тебе принимать такие решения.

– Я обеспечу тебя всем необходимым.

Если бы так сильно не саднили разбитые губы, я бы, наверное, широко открыла рот и от души посмеялась.

– На каком основании? Как кого, Эмиль? Как подружку по траху, которую ты нечаянно спас? А, постой, это же не ты спас, а твой друг. Или вообще моя подруга.

– Прекрати! – резко выкрикнул он. – Ты едешь ко мне, выздоравливаешь, а потом делай что хочешь.

У меня оставалась масса вопросов к Тарханову, но усталость и головная боль взяли верх, так что я отвернулась к окну и прикрыла глаза, пообещав себе, что свалю от него, как только почувствую себя лучше.

Из сна меня вырвало назойливое жужжание телефона на прикроватной тумбочке. Мама.

– Привет, – прохрипела я.

– Привет, моя хорошая. Разбудила?

– Мгм.

– Ну прости. Как ты там?

– Нормально. А у вас как?

Я повернула голову в сторону и посмотрела на пустующую половину кровати. Каждую ночь Эмиль спал рядом, а сейчас его не было. Первое утро за последние четыре дня, когда я проснулась одна.

– Тоже неплохо, только Валю положили в больницу.

– Что-то серьезное?

– Снова обострился панкреатит. Полечка, мне придется задержаться здесь еще ненадолго. Я пришлю тебе деньги.

– Не надо, мам. У меня все есть, спасибо. Передавай Вале, чтобы выздоравливала.

– Обязательно, спасибо. Как дела на работе?

Мы проговорили с мамой добрых полчаса, и мне стоило немалых усилий не проболтаться про случившееся со мной, да еще и про Эмиля. С языка то и дело срывалось его имя, но, к счастью, мне удалось сохранить эту тайну. Сразу после разговора я привела себя в порядок, оделась и спустилась вниз. В доме стояла полнейшая тишина, Эмиля нигде не было видно. Сердце заколотилось. Вот он – шанс сбежать, но я почему-то не торопилась им воспользоваться. Прошлась по дому, заглянула в разные комнаты, задалась вопросом, зачем Тарханову одному столько комнат. Спокойно выпила чай. Я постеснялась заглядывать в чужой холодильник, поэтому осталась без завтрака. Снова побродила по дому и, осознав, что Эмиля нет на месте, решила все же воплотить в жизнь свою угрозу и свалить. Поднялась по ступенькам на второй этаж, схватила свою сумку и, только собралась выйти из комнаты, как дверь открылась и на пороге появился Тарханов собственной персоной.

При виде Эмиля с голым торсом у меня во рту резко пересохло. Он был в одних шортах и коротких спортивных носках. Кожа блестела от пота, как и черные волосы. Эмиль бросил на меня тяжелый взгляд, тут же заприметив в моей руке сумочку.

– Далеко собралась?

– Домой.

– Я же сказал: выздоровеешь и поедешь.

– Эмиль…

– Я все сказал, Полина! – жестче ответил он. – Ты завтракала? – Я качнула головой. – Сумку отложи и спускайся вниз. Сейчас быстро приму душ и вместе позавтракаем.

– Не хочу.

– Блядь, как же с тобой бывает сложно, – выдохнул он.

– Ну так чем не повод от меня избавиться?!

Он в несколько шагов преодолел расстояние между нами, вырвал сумку из моей хватки и швырнул ее в сторону.

– В твоих интересах остаться здесь до полного выздоровления. И хватит уже спорить, я устал ругаться. Ты каждый день заводишь одну и ту же песню.