– Я ничего не знаю о твоей сестре, – ответила Саша, – извини.

– Знаешь, мы же не идиоты. – Беллами увидел предупреждающий взгляд Кларк, но не обратил на него внимания. – Вы убили Ашера и увели мою сестру. Тебе лучше немедленно начать говорить.

– Беллами, дай ей закончить, – сказал Уэллс. Его слова прозвучали совсем по-канцлерски, хотя никакого права командовать у него не было. Он снова обернулся к Саше. – Просто расскажи нам, что случилось, – мягко проговорил он.

Саша бросила быстрый короткий взгляд на Кларк, и та ободряюще кивнула.

– Другие люди прилетели чуть больше года назад. Большинство их оборудования и припасов погибло во время крушения. Мы взяли их к себе.

– Сколько их было? – спросил Грэхем, подозрительно разглядывая Сашу.

– Десять. Но выжило только семеро.

– А скольких из них вы прикончили? – пробормотал Грэхем вроде бы самому себе, но достаточно громко, чтобы все его услышали.

Саша вздрогнула, но продолжала:

– Вначале все было хорошо, хоть и казалось странным, что среди нас новые люди. Мы все знали друг дружку всю жизнь и впервые встретились с незнакомцами. Но мы очень старались быть гостеприимными. – Тут ее лицо потемнело, а голос стал холодным. – Но они не оказали нам встречной любезности, поэтому пришлось с ними расстаться.

Что-то в ее тоне разозлило Беллами:

– Что, черт возьми, это означает? – рявкнул он. Его просто тошнило от этой девчонки и ее туманных речей. – Где они?

Наземница глубоко вздохнула:

– Их нет.

– Нет? – повторил Уэллс, на миг потеряв самообладание. Вокруг зашептались. – Что, всех?

Саша кивнула.

«Их убили», – подумал Беллами. Наземники – умалишенные убийцы. Они без предупреждения пристрелили Ашера. Он вздрогнул, когда на поверхность сознания вновь всплыла мысль, которую он пытался подавить уже два дня: что, если Октавия уже мертва? Он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Если сестренку не вернуть, он заставит каждого из них заплатить за это. Жизнями.

– Что, вы их убили? – спросил Грэхем. – А потом вам показалось мало, и вы убили вдобавок Ашера?

– Нет, все было не так. Мы…

Но Грэхем перебил ее, ухмыльнувшись и обернувшись к Уэллсу:

– Еще не поздно ее прикончить, знаешь ли.

– Ты, вообще, слушал? – зло спросила Кларк. – Она же сказала, что они не убивали Ашера.

– Тогда кто его убил? – требовательно спросил Беллами. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не выкрикнуть этот вопрос в лицо Кларк. Какого черта она вообще защищает эту наземницу?

– Никому из нас даже в голову не приходило, что может прилететь кто-то еще. Но вы прилетели. – Саша посмотрела на Кларк, а потом на Уэллса, словно это было их идеей – прилететь на эту долбаную планету. – Ну наши начали спорить, ссориться и в конце концов разделились на две группы. Вашего друга убили люди из другой фракции. – Она сжала губы и повернулась к Беллами: – Могу спорить, и сестру твою они забрали.

– Ну и где они? – с вызовом спросил Беллами.

– Хотела бы я знать. Никто из нас не видел их с тех пор, как они ушли. Даже вы видели их позже, чем я. Но тем, кто остался, все это не нравится.

– А почему мы должны тебе верить? – ухмыляясь, спросил Грэхем. Остальные одобрительно загудели. – Есть способы узнать, говорит ли она правду.

– Завязывай с этим, Грэхем, – отрезал Уэллс, выступая вперед и становясь между Грэхемом и наземницей. – Кларк, отведи Сашу обратно в лазарет и не своди с нее глаз, пока мы не решим, как быть.

– Я знаю, как быть, – перебил Беллами, кровь которого кипела от гнева и разочарования. – Мы возьмем оружие и пойдем к этим сволочам за Октавией.

– Не надо! – внезапно задрожавшим голосом сказала Саша. – Они вас поубивают. Их гораздо больше, чем вас.

– А мы тебя с собой возьмем, будешь заложницей, – Грэхем протолкался мимо Уэллса и схватил Сашу за руку.

– Пусти ее! – крикнула Кларк, однако Саша не нуждалась в защитниках.

Одним плавным движением она ударила Грэхема коленом в живот, высвобождаясь из его хватки, и завернула ему руку за спину.

– Не прикасайся ко мне, – зашипела она, отталкивая Грэхема так, что он отлетел на несколько шагов, а потом и сама отступила назад, словно на этом ее силы закончились.

– С тобой все в порядке? – спросила Кларк, подхватывая наземницу под локоть, потому что у той задрожали коленки.

– Все нормально, – хрипло отозвалась Саша.

– Ты когда ела в последний раз? – спросил Уэллс.

– Давно.

Беллами увидел, как Уэллс поглядел через плечо на костер, возле которого уже пожирали двух кроликов, и ощетинился.

– Фиг ты будешь ее кормить тем, что я настрелял, – холодно сказал он Уэллсу.

– Я согласен, – поддержал его Грэхем. – Кормить эту маленькую сучку мы не станем.

Где-то три четверти собравшихся одобрительно зашумели. Остальных больше занимала борьба за мясо, еще оставшееся на недообглоданных кроличьих костях.

Прежде чем кто-нибудь успел хоть что-то сказать, из темноты с противоположной стороны костра донесся вопль. Беллами бросился туда, еще человек десять устремились следом. Когда он резко затормозил, все они врезались ему в спину.

Тамсин, ковыляя, выбралась на поляну и с криком рухнула на траву. Из раны на ее бедре, там, где заканчивались коротенькие, криво обрезанные шорты, хлестала кровь.

– Вот божья срань, – сказал Грэхем, замирая рядом с Беллами. Он был слишком ошарашен и мог только смотреть на стрелу, торчащую из ноги Тамсин.

Кларк бросилась к раненой, а Беллами обернулся и посмотрел на наземницу, которую держали за руки серолицый Азума и ухмыляющийся Дмитрий. Взгляд ее расширившихся от ужаса глаз метался от подстреленной девушки к лесной чаще. Но Беллами знал, что не даст себя обмануть.

В следующий раз, когда в лагере прольется кровь, это будет кровь наземницы.

– Уэллс? – Кто-то дергал его за руку. – Эй, Уэллс!

Уэллс резко открыл глаза, и последние ошметки сна улетучились. Там, во сне, он плыл по каналу Венеции. Или нет, погодите, ему снился бой, и он скакал на лошади бок о бок с Наполеоном.

Над ним стояла Кендалл, но Уэллс, поднимаясь на ноги, не обратил на нее ни малейшего внимания. Наземница – Саша – была там же, где он ее оставил, она никуда не делась за ночь. Впрочем, со связанными ногами особенно не разбежишься. Она по-прежнему сидела, прислонившись к дереву, а лицо ее было непроницаемо, словно девушка специально тренировалась, чтобы мимика не выдавала мысли.