— Да, я все слышал, — спокойно сказал Кван О.

— Какая тварь… эта, из болота… — вырвалось у королевы. Она Никак не могла успокоиться и дрожала всем телом.

— Это мутант, Энтолинера, — сказал Леннар. — Не природа создала его. Тут очень неблагоприятные условия для жизни… Недаром у наку нет волос на теле и появился шестой палец.

— Бешеные дикари… — пробормотал благородный альд Каллиера. — Скоты, болотные вонючки… бобры нечесаные! И эти болотные твари…

— Несколько лет назад, беллонец, я отправил бы тебя к праотцам, — заметил Кван О ничуть не изменившимся голосом, — но теперь я отправлю всех вас туда, куда скажет Леннар. Куда направляемся? — спросил он у своего руководителя.

— В Центральный пост.

Кван О поднял голову от экрана навигатора.

— Так сразу?…

— Да. Кажется, предисловие и так чуть было не затянулось. Приступим. В Центральный пост, Кван О!

Альд Каллиера, закончив отряхивать штаны и дорожную накидку, кажется, даже не слышал всех этих слов; он изумленно бормотал себе под нос, чуть покачиваясь взад-вперед:

— Но ведь до Эларкура добираться никак не меньше чем полгода, да и то — если повезет… Но будь я проклят — это были Желтые болота, и ничто иное!!! А они… они есть только там, в Эларкуре.

Никто не ответил.

Альд Каллиера, кажется, вполне искренне переживал только что с ними происшедшее, он на протяжении всего пути шевелил губами, по всей видимости, просто воспроизводя вслух свои мысли и впечатления. В голове беллонского аэрга не укладывался факт того, что он только что едва не был убит в Эларкуре бешеным болотным дикарем, в Эларкуре, путь до которого из Арламдора традиционно составляет около полугода. Да и то это справедливо лишь для человека, которому известна дорога — трудная, неоднозначная, изобилующая опасностями и неожиданностями. Эларкур, страна болот и свирепых наку, низкорослых лесов, колючих кустарников, страна, так и не ставшая единым государством!.. Страна жутких болотных тварей, этих… мутантов, как назвал их Леннар!

Эларкур, куда предпочитали не соваться даже Ревнители, хотя, конечно, Храм уверял всех, что в состоянии справиться с аборигенами! И туда он попал по одному слову Леннара, и только магией можно объяснить то, что произошло! Хотя Храм совершенно отрицал существование какой бы то ни было магии и объявлял самое признание ее ересью, а тех, кто пытался ею заняться, — нарушителями Благолепия и особенно с ними не церемонился.

Королева Энтолинера и остальные ее гвардейцы, даже неугомонный тун Томиан, бросали на Каллиеру быстрые взгляды и тут же отворачивались. Им было не лучше. При одной мысли о том, чему сейчас привелось стать свидетелем, холодело сердце.

На экране навигатора запылала россыпь зеленых огней, пролилась легкая приятная мелодия. Кван О произнес:

— Прибыли!

— Сейчас мы выйдем в самое главное помещение, — глухо произнес Леннар, — я подумал, что лучше вы сразу увидите… Кван О, открывай!

Выйдя из лифтовой камеры и преодолев обязательный для отсеков такой степени важности шлюз, они оказались на пролете огромной лестницы, поднимающейся откуда-то из далекого и теряющегося в сумраке низа и уходящей вверх, а вверху упирающейся в фосфоресцирующую панель, по обеим сторонам которой высились массивные стойки из тускло поблескивающего серебристого металла. Леннар кивнул на взбегавшие вверх ступени огромной лестницы и проговорил:

— Нам туда. Прогуляемся немного пешком. Кван О, оставайся пока что здесь. После Центрального поста я намерен показать гостям отсеки, в которых базируется Академия. Ты нас доставишь.

Как только Леннар и его спутники приблизились к перекрывавшей доступ в Центральный пост фосфоресцирующей панели на расстояние пяти шагов, панель бесшумно пошла в сторону, открывая вход в просторное помещение. Леннар жестом велел входить, и тогда не только у мальчишки Барлара, но и у гвардейцев, видавших виды в своей богатой боевой биографии, и у королевы, привыкшей к самым разнообразным и внушительным помещениям (не станем забывать о королевском дворце в Ланкарнаке и той манере, в которой он был выстроен!), захватило дух. У Энтолинеры невольно вырвалось:

— Как красиво!

Помещение Центрального поста представляло собой внушительный, чуть сплющенный сфероид. Расстояние от пола до высочайшей точки купола составляло, верно, не меньше тридцати анниев. Центральный пост очень четко и структурированно делился на две половины. Половина ближе к входу была занята под огромную копию звездолета, висящую в воздухе и окруженную несколькими десятками мачт с ходящими по ним вверх и вниз площадками.

— Гости из Ланкарнака немедленно воззрились на эту громаду пятидесяти анниев в длину. Конечно, они не могли догадаться, что именно так выглядит со стороны их МИР в громадном уменьшении… И уж тем более никто и помыслить не мог, что зависший в пространстве (без всякого намека на опору) макет космического корабля нельзя погладить и пощупать, потому что он представляет собой голографический объект, позволяющий наглядно, точно и быстро отображать состояние всех систем и комплексов звездолета.

Вторая же половина Центрального поста была занята под собственно пульт управления кораблем и экраны центра, правого и левого крыла. Громадная дуга пульта, обводившая стены Центрального поста, соединяла в себе все нити управления кораблем. Каждая секция пульта, со всеми кнопками клавиатуры, тумблерами, сенсорными панелями, и каждый фрагмент экранирующей панели над пультом соответствовал отдельному функциональному комплексу корабля и… Впрочем, всего этого Леннар не собирался объяснять людям, которые только что вошли в Центральный пост. Он намеревался не рассказать — ПОКАЗАТЬ. Визуальная форма информативного воздействия всегда более убедительна. Он приветливо кивнул сидевшему за пультом Центрального поста человеку; этот последний развалился в удобном черном кресле, автоматически перемещавшемся по дуге вдоль всего распределительного пульта.

— Приехал? — спросил человек.

— Да, — сказал Леннар. — Вот что… Не медли — включи экраны. Панораму космоса с головных сканеров.

— Слушаю.

Человек за пультом, скользнув вместе с креслом вдоль распределительных секций пульта управления, оказался на левой стороне пультовой дуги и, протянув руку, пробежал пальцами по черной клавиатуре со светящимися символами, а потом перещелкнул тумблер.

Мертвые экраны, мертвые пустой, матовой чернотой, вдруг вспыхнули, и в них проступила головокружительная бездна. Бархатная тьма заострилась игольчатыми клинками холодных звезд, на правом крыле экранов засветились размытое ожерелье небольшой туманности, и в самом центре левого крыла засияла большая желтая звезда с разбросанными вокруг нее маленькими звездочками.

Энтолинера, которой вдруг показалось, что она падает в головокружительный провал тьмы, схватилась за плечо стоявшего рядом альда Каллиеры. Последний же, мертвенно бледный, с взмокшими от пота висками и лбом, попятился и угодил спиной в плечо одного из своих офицеров. Те застыли столбами, не в силах оторвать взгляд от подавляющей все чувства громадной звездной панорамы. Роскошная россыпь звездных огней, пояса и шары горящей материи, невероятная глубина и простор — это не могло не потрясти людей. Собственно, это был отсроченный шок: пока они не могли понять, что, собственно, видят, и Энтолинера, и ее гвардейцы не могли ощутить всю глубину открытия и соответственно — потрясения. Леннар усмехнулся и, положив руку на плечо оператора, проговорил: