— Ну, то, что случилось, не смертельно, — начал осторожно Владимир чтобы не выдать своего волнения, — это всего лишь означает, что я здесь застрял, и застрял надолго. Спускайте «грузовик», буду достраивать Базу. Как-нибудь сам управлюсь. Конец связи.

Настроение было, что и говорить, скверное. Чтобы заглушить дурные мысли Владимир прибрал командный отсек, развернув в рабочее положение всё, что было до этого свёрнуто и закреплено, расконсервировал одно спальное место и поужинал.

Когда же температура в отсеке поднялась до 16 градусов, он снял скафандр и завалился спать. Всю ночь его мучили кошмары.

На следующий день, как и было намечено изначально, он полдня провозился с развёртыванием первой секции оранжереи. Прошло всё это гладко и без происшествий. Не зря на Земле до автоматизма тренировали. Проверив отчёт по герметичности высветившийся как обычно у него на стекле гермошлема перед глазами, Владимир выключил его и отправился на Базу. Этим временем, автоматика начала первый запуск оранжереи. Владимир это определил, лишь дойдя до шлюза — появился звук компрессора нагнетающего для хлореллы оранжереи углекислый газ марсианской атмосферы. Отметив это, Владимир удовлетворённо кивнул и вошёл в шлюз.

Вот тут то его удача и кончилась. Лишь дойдя до пульта связи он вспомнил, что грузовик должен был сесть ещё пол часа назад.

То есть пол часа назад, Владимир должен был услышать шум посадки того самого грузовика. Не обратить внимание, на такое было бы весьма затруднительно. Так как грузовик был в четыре раза тяжелее «Ласточки» и тяга его двигателей естественно должна была быть соответственно в четыре раза больше, а шума от их работы — тем более.

Уже садясь в кресло перед экраном связи он в общем знал ответ.

— Где он сел? — это были первые же его слова, когда зажёгся экран.

— Он сел в семидесяти километрах к западу от Базы. Автомат из-за сбоя потерял маяк.

«Они сказали „сел“, значит груз цел…», — подумал Михаил, но тут до него дошла цифра -70 км. А это означало, его смертный приговор.

Кто хочет умереть — шаг вперёд!

Кто не боится смерти — десять шагов вперёд!

Вот вы сами, примерьте на себя ситуацию, когда тебе сообщают, что вас ждёт неизбежная, долгая и мучительная смерть.

Примерили?

И каково?

То-то же! Поэтому никогда и никому не говорите, что герои не боятся. Все мы люди-человеки и ничто земное нам не чуждо.

Но чем же тогда, спросите вы, одни люди отличаются от тех, кого справедливо называют «тварь дрожащая»? От тех, кто ломается даже от малейшей угрозы благополучию (даже не жизни!) их дражайшей персоны.

В сущности ответ в постановке вопроса. У одних просто достаёт сил и ума сломать страх и поступить ему вопреки. Именно эти люди, у которых достало и ума и сил преодолеть в себе страх и «въезжают на белом коне в вечность». Часто по трупам тех, кто сломался. Именно слабаки и трусы, гибнут в первую очередь.

Не верите?

Примеров из истории тьма!

Хотя бы из истории войн. Те войска, которые побежали в панике — несут самые большие потери. Иногда даже до 100 %. Те же, кто устоял — те и дожили до Победы.

Вы не верите потому, что выжившие чудом трусы, впоследствии и создали «дарвинистскую» теорию, о том, что в первую очередь гибнут Герои. Создали для своего оправдания — оправдания своей трусости.

Да, Герои гибнут. Но реже. Гораздо реже трусов. Гораздо реже, так как у них, в отличие от трусов, хватает ума и сил вовремя побороть страх. Ибо именно страх в экстремальной ситуации убивает в первую очередь. Именно страх, побеждает труса, вышибая ум и совесть. Лишая сил и средств к нахождению наилучшего решения. И не только для себя, но и для всех тех, кому он обязан хотя бы своим собственным существованием, жизнью.

Страх лишает возможности думать, оставляя только дикие инстинкты животного, которое мечется в панике, как будто вокруг него горит лес. И часто, именно этот страх бросает это двуногое животное именно туда, где оно быстрее всего закончит свою никчёмную жизнь.

Чтобы найти выход, чтобы победить, нужно сохранить себя. Сохранить человеческое достоинство, которое и является главной опорой Ума. Того самого, который и позволяет найти именно те самые решения, которые в сложившейся ситуации НАИЛУЧШИЕ.

Это и только это понял Владимир, когда отчаянно боролся с охватившим его страхом. Но тут ему пришёл на помощь… стыд. Стыд перед людьми, которые могут заметить его позорную секундную слабость. И именно об этих нескольких, ослепительно ярких секундах, и именно по причине до сих пор снедающего его стыда, Владимир никогда и никому не рассказывал. И не расскажет до конца своих дней.

А тогда…

Страх быстро перешёл в злость. А злость очистила мозги. Владимир вдруг представил злорадные аршинные заголовки Западных газет: «Советско-китайская экспедиция на Марс терпит катастрофу».

— Нет! Вот хрен я им это удовольствие доставлю! — неожиданно для всех и для самого себя выпалил Владимир.

— Чего? — не понял командир.

— Извини, задумался. Я подумал, что в Штатах будут злорадствовать по поводу вот этой аварии. Так вот… Хренушки! Обломится им! Выживу, Базу дострою и что успею и сумею из программы исследований — выполню! Командир! Ребята! Не переживайте, у Базы очень большой запас прочности, дублирование систем… да и гибкости достаточно. Не переживайте, не волнуйтесь, двигайте на Землю. Я прилечу со следующей экспедицией. Я ОБЯЗАТЕЛЬНО вернусь к Вам!

Потом было ещё одно дело, но вызрело оно далеко не сразу. Понадобился целый час сидения перед пустым экраном связи и лихорадочного обдумывания ситуации и вариантов действий.

Но для того, чтобы всё сработало как надо, нужно было послать тщательно зашифрованное сообщение на Землю.

На станции естественно были и кодированные линии связи. Предназначались они прежде всего для того, чтобы послать на Землю материал или сообщение в случае каких-либо экстраординарных находках, открытиях или наоборот происшествиях, сведения о которых нежелательно предоставлять в широкий доступ.

Проанализировав ситуации, прикинув что он имеет и что из всего этого можно выжать, Владимир пришёл к выводу, что есть хоть и мизерная, но всё-таки возможность выкрутиться. Обстоятельства предоставляли ему очень узкую щель во времени, в которую надо было обязательно постараться втиснуться. А раз так, то надо было это обстоятельство использовать и в политических целях.

Три супердержавы поставили на кон свои престижи. И для двух из них, вырвавшихся вперёд, «потерять лицо» в миллиметре от полной победы из-за серии фантастически невероятных аварий было подобно вселенской катастрофе.

Поэтому он накатал план действий, которые должен во что бы то ни стало сделать. И сделать за ближайший месяц.

Этот план так же предполагал вполне конкретную политическую, психологическую и информационную войну на Земле.