Что касается территориальной экспансии Франции, то поначалу Россия имела возможность спокойно наблюдать за ней со стороны. Франция находилась на другом конце Европы. Ей было необходимо расширить свои границы, прежде чем она могла бросить вызов интересам России. Напротив, любое продвижение французских войск означало бы их вступление на территорию Рейнланда и Бельгии и затрагивало коренные интересы монархии Габсбургов и Великобритании. Поскольку на другом конце Европе переплетались интересы Великобритании, Франции, Австрии и, вероятно, даже Пруссии, Россия могла не опасаться за свою безопасность и продолжать уверенно отстаивать свои собственные интересы, в сферу которых не в последнюю очередь входила Польша[54].

К концу 1790-х гг. Россия более не могла позволить себе столь же спокойно взирать на происходящее. Действительно, захват Францией Рейнланда, Швейцарии, Нидерландов и части Италии означал усиление французской мощи, которое начинало вызывать беспокойство. По мере того как направление экспансии французского императора смещалось в сторону восточного Средиземноморья и даже Египта, принадлежавшего Османской империи, у Павла I появлялись основания для присоединения ко Второй коалиции. Однако то, каким образом он это сделал, свидетельствовало о том, что он рассматривал Россию как вспомогательную силу в войне, на переднем крае которой находились Австрия и Великобритания. Более того, в тот самый год, когда российская армия вступила в войну, Павел I рассорился со своими союзниками. К последнему году своего правления Павел полностью изменил свою позицию. Россия вышла из коалиции, прервала торговые отношения с Великобританией, встала во главе нового союза государств в защиту морских прав нейтральных государств и даже отправила казачий корпус в невообразимую экспедицию в направлении Индии. К моменту убийства Павла I в марте 1801 г. Россия по большинству своих целей и замыслов стала союзником Франции в войне последней против Великобритании.

Новый российский император Александр I немедленно возобновил добрые отношения с Англией, однако его основным приоритетом с самого начала было стремление держаться в стороне от затруднительных ситуаций, возникающих в сфере международных отношений, и посвятить себя внутренним преобразованиям. Только в 1804 г. русско-французские отношения начали сползать к войне. Главная причина этого заключалась в том, что геополитические соображения, сподвигшие Россию примкнуть ко Второй коалиции, вновь стали актуальными, только в еще более острой форме. Франция заметно усилилась по сравнению с 1798 г. Под давлением Франции Священная Римская империя начала разрушаться, а границы Германии перекраивались без учета интересов России. Провозгласив себя королем Италии в 1804 г., Наполеон не просто утверждал свое господство на Аппенинском полуострове: он также закладывал основы французской экспансии в направлении восточного Средиземноморья, Балкан и Константинополя. Эти существенные соображения дополнялись реакцией, вызванной аморальным поступком Наполеона, когда тот арестовал, а затем приказал расстрелять герцога Энгиенского — младшего члена находившейся в изгнании королевской семьи, которого Наполеон выкрал с территории, принадлежавшей тестю Александра I. Многие французские роялисты, бежавшие из страны, проживали в Петербурге, и российская знать в убийстве герцога Энгиенского увидела подтверждение того, что Наполеон являлся прямым продолжателем якобинского террора. Сам Александр в гораздо меньшей степени разделял взгляды легитимистов, чем это было свойственно высшему свету Петербурга, однако случай с герцогом Энгиенским был отнюдь не единственным примером, демонстрировавшим презрение главы французского государства к международным соглашениям и нормам[55].

Все эти факторы способствовали вступлению России в войну в 1805 г. На сей раз Россия приняла более деятельное участие в событиях, чем это было в 1798 г. Тем не менее Александр I рассматривал Австрию, Великобританию и Пруссию как своих соперников, которые находились на передовой, и которым Россия оказывала бескорыстную помощь, хотя ее собственные интересы непосредственно затронуты не были. Раздражение, вызванное нежеланием Пруссии исполнить свои обязательства, подтолкнуло Александра к мысли разработать план, нацеленный на то, чтобы вынудить Берлин примкнуть к коалиции. Хотя Александр тщательно следил за тем, чтобы соблюдались интересы России, в его голове также роились грандиозные замыслы по установлению на длительный срок мира и безопасности в Европе. Дитя эпохи Просвещения, он любил говорить об этом и видеть себя в подобном свете. Однако свойственная ему временами манера в духе Вудро Вильсона провозглашать основополагающие принципы мирового порядка также коренилась в ощущении, столь же характерном для американцев, согласно которому Россия как страна, обладающая огромной мощью и руководствующаяся соображениями геополитической безопасности, могла позволить себе возвыситься над массой других государств и установить правила для общего блага[56].

Война 1805–1807 гг. окончилась для России катастрофой. Вместо того чтобы ждать подхода русских войск во главе с М.И. Кутузовым, часть австрийской армии в начале кампании 1805 г. повела наступление в Баварии, была отрезана и вынуждена капитулировать. Кутузов вывел свою армию из потенциальной западни и очень умело отступил на восток в направлении Моравии. Русские войска проявляли свои обычные дисциплину и выдержку и смогли сдержать французов в ходе нескольких тяжелых арьергардных сражений. Самым выдающимся был бой при Шёнграбене 16 ноября 1805 г., увековеченный Л.Н. Толстым в романе «Война и мир». В этом сражении русские находились под командованием пылкого и харизматичного П.И. Багратиона. К началу декабря перевес в кампании оказался на стороне союзных сил. Коммуникации Наполеона были очень растянуты, а Пруссия, казалось, должна была вот-вот примкнуть к Австрии и России. Однако Александр I пренебрег советом Кутузова и бросил союзную армию в наступление, которое закончилось катастрофой при Аустерлице 2 декабря. В результате Австрия подписала мирное соглашение, а российская армия вернулась домой[57]. В течение практически всего следующего года наблюдался странный перерыв, во время которого русские и французы не заключали мира, но и не вели боевых действий друг против друга. Конец этому был положен в октябре 1806 г., когда между Наполеоном и Пруссией вспыхнула война. В предшествующее десятилетие Пруссия пыталась обезопасить себя и расширить свою территорию, сохраняя нейтралитет и балансируя между Францией и ее противниками. Однако к осени 1805 г. ситуация, создавшаяся в результате господства Франции в Германии, стала подталкивать Пруссию в направлении союзников. Однако берлинский кабинет слишком долго придерживался политики лавирования, и после победы Наполеона при Аустерлице Пруссия оказалась в его власти. В последующие месяцы она узнала, сколь унизительна была роль сателлита французского императора. Осенью 1806 г. Пруссия вступила в войну с целью возвратить утраченные позиции гордой и независимой великой державы. Но вместо того чтобы держать оборону на реке Эльба и ожидать помощи русских, прусская армия пошла в наступление и была разбита в сражениях при Йене и Ауэрштедте 14 октября 1806 г.[58]