Какой-то остряк придумал словосочетание «королевский стандарт», и оно прочно прилипло к изделиям моих мастеров. Толчком, возможно, стала стилизованная корона, которая стояла на всех экземплярах моей продукции, одновременно являясь и логотипом, и знаком качества.

Вот и подзорную трубу я намеревался сделать качественную. Никакого бумажного тубуса, как у Галлилея и перевернутого изображения, как у Кеплера. Ну и сразу с ювелирами договориться. Чтобы корпус достойный сделать. Здесь, впрочем, проблем не предвиделось.

Еще на этапе задумки со стеклом, я решил выяснить, как сейчас в принципе обстоят дела с огранкой. И оказалось, что так себе. Довольно примитивно. А ведь я знал несколько вариантов довольно интересной огранки. Вопрос был в том, чтобы все правильно рассчитать. И, признаюсь честно, первый блин вышел комом. Камень мы запороли. Благо, предусмотрев такой вариант, я выбрал не самый дорогой образец.

Я подумал, и решил упростить задачу. Хотелось, конечно, получить все и сразу, но даже самые точные расчеты и самый профессиональный мастер могут дать сбой. Что умеют местные ювелиры? Четыре грани, «лесенка» в одну ступень и плоская вершина. Будем усложнять постепенно.

Как оказалось, решение было верным. И постепенно мастер добрался до огранки «Мазарини», с которой пытался начать. Похоже, что меня подвело непонимание уровня консервативности людей 16 века. Большинство поступает так, «как заповедовали предки». И лишь очень небольшая часть стремится к новому.

Однако совсем уж упертых баранов-фанатиков тоже встречалось немного. И как только мастер понимал очевидную выгоду, он начинал творить. Тут уже срабатывал другой инстинкт — забота о потомстве. Который, впрочем, вовсе не исключал консерватизм. Ведь предки тоже хранили секреты мастерства, передавая их только детям.

С моей стороны требовалось лишь немного подтолкнуть мастера. Показать ему, что пришедшая мне в голову идея — это не блажь богатого придурка, а вполне реальная вещь. Ну а когда начало получаться нечто новое… дальше от меня требовалось снабжать, платить и не мешать. Я и не мешал.

Колек

Небольшой перстень с гранатом, казалось, оттягивал руку. Его все время хотелось потрогать, покрутить на пальце, подставить под солнечный луч… Значимый подарок. Ценный даже не стоимостью, а статусом. Ибо принц не просто подарил перстень, но и сделал Колека управляющим всем своим большим хозяйством. Теперь он отвечал за то, чтобы мастерские вовремя получали материалы и сдавали продукцию, чтобы многочисленная охрана была одета/накормлена/вооружена, чтобы слуги своевременно исполняли свои обязанности.

Разумеется, у Колека были помощники, но решать проблемы должен был он сам. И, если чувствовал, что чего-то не понимает, сразу обращаться к Густаву. Ибо, как говорил принц, упустив мелочь, можно все потерять.

— Не бойся выглядеть в моих глазах глупо, — наставлял Густав. — Я знаю тебе цену. Перед тобой не стоит задача разобраться, что и как производят. Твое дело — общее управление.

— Большая ответственность…

— Да. Но совсем другие деньги и совсем другой статус, — напомнил принц. — Ты умеешь наводить порядок. И отбирать слуг. И в хозяйственных делах хорошо разбираешься. Знаешь цену деньгам. Но главное, ты очень хорошо считаешь. Из тебя мог бы получиться прекрасный математик, если бы ты стремился к учебе.

— Куда мне учиться? Пора уже семью заводить.

— С новой должностью сможешь посвататься хоть к Марике, на которую ты издалека слюни пускаешь. Коли справишься с работой, будет у тебя свой дом и скидка на товары моих мастерских. С таким багажом ты папаню-торговца точно уговоришь отдать за тебя Марику.

Густав

Как мало человеку надо для счастья! Всего лишь небольшой мотивирующий пинок, и атлант расправил плечи. У меня с возможной женитьбой дела обстоят сложнее. Желания связывать себя узами брака как не было, так и нет, но даже если захочется, не каждую кандидатуру одобрят.

Кто будет заниматься одобрением? Скорее всего, иезуиты, которые вложили в меня довольно много времени и сил. Судя по тому, что они не выпускают меня из своего поля зрения, из политических раскладов я однозначно не вычеркнут. В чьих интересах будут действовать иезуиты? Только в интересах Ордена. Продвинуть влияние, получить политические преференции, найти точки давления…

Можно ли их послать? Вероятно. И послать, и жениться, и даже сбежать куда подальше от их влияния. Но, во-первых, не факт, что иезуиты не захотят отомстить. (Хотя бы для того, чтобы не потерять лицо). А во-вторых, повторюсь, жениться я не хотел. И мне затягивание вопроса с браком было только на руку.

Да и потом… я ж не дурак. Прекрасно понимал, что с моим статусом жениться по любви мне не светит. Для 16 века это немыслимая роскошь. Даже Колек, глядя на девицу своей мечты, видел не только смазливое личико, но и приличное приданое. И я могу предугадать, как история повернется дальше. Колек через знакомых выяснит свои перспективы, и, если семья девушки будет не против, организует приезд своего отца. Старшее поколение познакомится, поговорит, и, если все будет нормально, начнет готовиться к свадьбе. Короче, полный геморрой. А у меня, как принца, все будет еще хуже. И это тоже было причиной моего нежелания жениться.

Для удовлетворения плотских желаний у меня была любовница. Уже третья по счету. Поняв, что прожив больше года с Бланкой, я невольно стал к ней привыкать, вывод был сделан однозначный. Прекращать это дело. Бланка получила хорошее приданое и, кстати, выскочила замуж даже раньше, чем я нашел другую любовницу. Что только подтвердило правильность принятого мной решения.

С блондинкой номер два мне не повезло. Толи пригляделся я к ней невнимательно, толи играла она хорошо. Попав в дом, и немного обосновавшись, она включила такую стерву, что меня просто оторопь взяла. Так что третью любовницу я искал уже осторожнее.

С Катаржиной (тоже блондинкой, как вы понимаете) моя жизнь снова вошла в привычную колею. Я, в общем-то, в ближайшее время, планировал завести себе новую пассию (поскольку, опять же, начал привыкать), но возня у шведского трона слегка притормозила мои планы. Подожду-ка я несколько месяцев, переговорю с иезуитами, а там видно будет.

Да уж… попал в шкуру принца. Какие там «балы, красавицы», жизни бы не лишиться! Хотя, конечно, могло быть и хуже. Что бы я делал, оказавшись в теле Иоанна VI Антоновича? Даже если бы сбежать сумел? Или, скажем, попал бы в Карла II Испанского. Само тело хуже, чем тюрьма. Полагать, что у тебя положение — хуже некуда, это злить богов. Они быстро докажут, что как раз есть куда. И что если тебе кажется, что ты достиг дна, прислушайся — возможно, снизу стучат.

Именно поэтому я очень серьезно относился и к урокам фехтования, и к своей охране. Стопроцентно доверять никому было нельзя. Даже людям, которые должны быть тебе благодарны. Потому что это ты считаешь, что должны. А они могут считать иначе. Спас от нищеты и голодной смерти? И что? Сказали «спасибо», и достаточно с тебя. Ибо, как гласят «Мартовские иды», «благодарность скисает в желудке мелкого человека, и ему не терпится ее выблевать».