— Это так, — поклонился Энрико.

— Не стоит делать ставку только на алхимика. Следует подумать, как склонить принца к сотрудничеству, — расчетливо прищурился Марино Гримани. — Не стоит разбрасываться королевской кровью. Пошли надежных людей. Пусть узнают о Густаве все, что можно. В Венеции немало богатых и знатных невест.

— Будет исполнено, Ваша светлость.

Густав

Интерес венецианцев был предсказуем. Я ожидал промышленного шпионажа, конкурентных разборок, но никак не того, что меня попытаются купить. На корню. Я настолько привык к мысли, что я принц (голубая кровь!), что подобное мне не приходило в голову. Хотя можно было догадаться, что у республик свой взгляд на подобные вещи.

Похоже, нынешний дож — весьма неглупый и практичный мужик. Он даже не предлагал выкупить мои секреты. Нет. Он предлагал мне переехать в благодатную Венецию. Где меня ждет море, солнце, и куча денег. Напоминал о веселых студенческих годах в Падуе, писал, что сейчас одним из знаменитых профессоров моего университета является Галилей, и предлагал кучу плюшек.

Причем, повторюсь еще раз, не за секреты, а за сам факт переезда. И был по-своему прав. Ибо мастерские будут стоять не земле Венеции, мастера будут венецианскими, торговцы станут приезжать именно сюда (тратя деньги не только на товар), ну и налоги тоже будут поступать ему в казну. Это не говоря о том, что у венецианцев появится куча возможностей просто украсть мои секреты.

Мне было предоставлено льготное право выкупа дома в самом престижном районе и земли на одном из островов Венецианской лагуны. Но главное (по мнению дожа и Густава, который данный пункт очень поддерживал) — это официальное признание меня принцем. С одной стороны, прав на шведский трон у меня не становится больше, а с другой…

Вот тут действительно было интересно. Поскольку Марино Гримани обещал мне руку и приданое дочери одного из знатных венецианских семейств. Правда, не уточнял — какого именно. Но тут я его могу понять. Для начала я должен приехать, развернуть бизнес и начать приносить Венеции престиж и прибыль. По-моему, честный обмен.

Императору Рудольфу II я был по барабану. Ему вообще всё было по барабану, кроме алхимии и оккультизма. Вокруг него постоянно крутились какие-то аферисты, и я давно перестал рассчитывать на его адекватность. На мой взгляд, у Рудольфа уже крыша потихоньку протекать стала.

В общем-то, предложение венецианцев мне понравилось. Я не против переехать в солнечный город у моря. Проблема в том, как перевезти свои мастерские. И хотя бы часть мастеров. Людей очень трудно уговорить сдвинуться с места.

Благо, я изначально устраивал свое производство так, чтобы «каждый солдат знал свой маневр». То есть, каждый делал только маленькую часть общего процесса. Большой объем знаний был у очень ограниченного круга людей.

Конечно, в 21 веке было бы проще. Я оставил бы бизнес и управляющего, благо следить за всем этим можно было из любой точки земного шара в прямом эфире. Однако даже в 21 веке это было чревато — бизнес мог уйти к другому человеку. Про 16 век и говорить не стоит. Контролировать производства из другого города, тем более, другой страны — это нереально.

Так что я обещал венецианским посланникам подумать, а сам стал составлять план, как наиболее безболезненно и в полном объеме мне сначала свернуть свой бизнес, а затем его развернуть. Как провести огромный обоз людей и оборудования из Праги в Венецию с наименьшими потерями.

Здесь я однозначно достиг своего потолка. Все, что я могу — дальше развивать производства и придумывать что-то новое. И некие наметки уже были. Однако прежде, чем окончательно обосновываться, нужно было определиться со своим статусом. И определить свое будущее.

Как несложно догадаться, иезуиты, перед которыми я поставил вопрос ребром, этому не обрадовались. Нет, а чего они ждали? Мне уже тридцатник на горизонте маячит. Пора обзаводиться семьей и определяться по жизни. Надоело приживалкой жить. Тем более, такой хороший вариант подвернулся…

Но иезуиты — они и есть иезуиты. Подумали, прикинули, и предложили мне совсем другую сияющую перспективу.

Ожидание, напряжение, удар, звон клинков… первый удар я парировал довольно удачно. Шаг, выпад, удар, поворот, удар… шпага противника мелькала с невероятной скоростью. Я, стиснув зубы, пытался устоять. Но следить за стремительным движением клинка становилось все сложнее. Круговой удар, защита, удар, уклонение, обманный маневр… и острие клинка остановилось у моей шеи.

— Деревянная насадка на кончике клинка оказалась не лишней, — хмыкнул Витр.

— Я никогда не смогу тебя победить, — разозлился я на собственную криворукость.

— Скорее всего нет, — не стал мне врать Витр. — Но ваше дело — дождаться помощи. Чтобы стать профессиональным фехтовальщиком, оружие надо брать в руки с малолетства. И тренироваться не в зале, а с живым противником.

— Меня втягивают в политику, — мрачно сообщил я. — Мне надо уметь себя защищать. Вполне может сложиться ситуация, когда просто некому будет прийти мне на помощь.

— Это связано… с недавним визитом иезуитов? — осторожно поинтересовался Витр. Лезть в чужие дела он не привык, но тут его интерес был объясним. Его благополучие зависело от моего.

— Они сделали предложение, которое не следует принимать. Но отказаться… отказаться у меня просто нет сил. Слишком заманчиво. Кажется, я впервые в жизни осознал, что такое дьявольское искушение.

Иезуиты действительно превзошли сами себя. Ибо привезли мне, ни больше ни меньше, послов из далекой Московии. С приглашением посетить их царя, Бориса Годунова.

Поскольку я числился шведским принцем, то интересовался историей и Швеции, и России, как ближайшего соседа. Раз уж проспал школьные уроки истории, надо было сейчас нагонять. А заодно учиться адекватно воспринимать местные рассказы об окружающем мире. Делить фантазии на десять, как минимум. Если уж в 21 веке, с наличием интернета и упростившимися связями между странами, про Россию разную забористую клюкву писали, что уж говорить о веке 16-том!

В сухом остатке получалась история о том, как царь Иоанн (прозванный за свою жестокость Васильевичем) пытался создать вассальное Ливонское королевство. Оно должно было и служить щитом на северо-западных границах Московского царства, и способствовать расширению торговых связей с Европой. В качестве правителя этого королевства рассматривался брат тогдашнего датского короля Магнус. Его даже обвенчали с дочерью двоюродного брата Грозного — Марией Старицкой.

Сама по себе идея образования Ливонского королевства была очень неплохая. Борис Годунов, став царем, решил к ней вернуться. И, раздумывая о том, кто может стать там вассальным королем, вспомнил про меня.

— Я же говорил, что меня в Московию приглашали, — напомнил Густав. — Еще в 1585-м.

— Тогда не срослось. Да и что могло срастись? Ты был 17-летний сопливый пацан. Это же несерьезно! А тут у них случилась очередная русско-шведская война… И я уже взрослый, состоявшийся человек… небедный, что характерно.