знающий запретов. Он использовал мое тело подобно виртуозному музыканту, который умело тянул за нужные струны, чтобы заставить меня потерять себя и отвечать на его страсть и пыл…

Умом понимаю, что все могло быть ужасно, незнакомец мог оказаться больным извращенцем, стариком или садистом…

Но Байсаров — мечта любой женщины в постели, как там говорят, не можешь изменить ситуацию — поменяй свое отношение…

Вот и я пытаюсь, но все равно не могу.

Конверт на моих коленях обжигает, причиняет адскую боль, у меня душа рвется в клочья.

Я словно зависаю в заторможенном состоянии какого-то шокового отупения, и рука сама собой приходит в движение.

Скидываю конверт с коленей, как будто там ядовитая змея притаилась, и увесистая пачка шмякается и крупные купюры разлетаются по всему полу…

Плата за девственность. Плата за ночь. Плата за тело.

Валид щедрый мужчина… я столько не стою…

Горькие мысли вспыхивают в голове, я же смотрю на проклятые деньги и чувствую, как текут по щекам слезы…

— Соберись, Варя, просто соберись… — выдыхаю как мантру и опускаю ватные ноги на теплый паркет, и сразу же болью простреливает мышцы.

Жмурюсь и пытаюсь перетерпеть, даю себе чуточку времени. Кожу бедер тянет и стягивает из-за отметин мужчины, которые засохли, впитались и сейчас вызывают зуд.

Внутри все болит и единственное желание, которое зарождается в голове — это пойти в душ и попытаться отмыться…

Отмыться от всего…

От запаха Валида, который все еще на мне, во мне…

От чувств, которые держат меня.

Дрожащими пальцами вытираю глаза и поднимаюсь на слабые ноги. Каждый шаг отдается глубокой резью в промежности. Кажется, мне придется пойти к гинекологу на всякий случай. Я особо у врачей этого направления и не бывала, разок, помню, планово послали, но осмотра не было как такового, врач, узнав, что я девственница, мило улыбнулась и отправила меня дальше по кабинетам.

Теперь уже не девственница и, думаю, что надо бы, чтобы меня проверили после такого секс-марафона. Не думаю, что Валид меня порвал, он бы понял, когда сам осматривал меня.

Стоит вспомнить мужчину, возвышающегося между моих раздвинутых бедер, как жар приливает к щекам.

Пока он вытирал следы мокрым полотенцем, он трогал меня там, очень было похоже на то, что именно осматривает на момент повреждений…

Отбрасываю эти мысли. Морщусь и сжимаю зубы, дохожу до уборной, открываю дверь, оказываюсь в роскошном черном мраморном нутре.

— Ничего себе… — вырывается шокированное.

Взгляд падает на широкую черную ванну, хочется набрать ее и погрузиться с головой, чтобы горячая вода расслабила деревянные мышцы, но, конечно же, я этого не сделаю, прохожу мимо и иду в душ, который отгорожен стеклянной перегородкой.

Сил нет, чтобы реагировать на окружающую меня роскошь.

Из мраморной стены торчат хромированные вентили, к которым я присматриваюсь, кнопки, на которые нажимаю в хаотичном порядке, пока вдруг сверху на меня не обрушивается поток воды, как из водопада, это даже не душ, вздрагиваю от капель, которые бьют по больным мышцам.

Прикрываю глаза и заставляю себя стоять, вода становится теплой, даже горячей, но это тепло мне необходимо. Стою, уперев ладошки в мрамор, и в какой-то момент понимаю, что плачу.

Слезы смешиваются с водой и уносят смятение…

Кадры ночи вспыхивают в голове, на губах — его вкус, даже запах Валида все еще ощущаю, и это будоражит, вызывает томление и тяжесть внизу живота. Я должна его возненавидеть после этой ночи, но умом понимаю, что этот мужчина никоим образом не причастен к моим бедам.

Валид всего лишь тот, кому меня подарили, не оставив шанса на отказ, а этот кавказец не жестил со мной, ушатал, правда, до невменяемого состояния, но я и не думала, что тело мужчины может дарить столько наслаждения…

Взмахиваю головой, словно пытаюсь от мыслей избавиться. Беру шампунь и намыливаюсь, ощущая горьковатый запах холодной свежести…

Его запах…

От этого начинаю просто рыдать. Расклеиваюсь. И остервенело тру кожу, даже между ног, все-таки вымываю из себя все постороннее, пытаюсь избавиться от следов Валида, отмечая покраснения на бедрах, словно отпечаток сильных пальцев, которые держали меня за ягодицы, пока мощные удары долбили тело.

Пытаюсь оставить все свои мысли, все воспоминания…

Пока намыливаю волосы, мне вдруг кажется, что слышу звук, словно хлопок, замираю на мгновение, прислушиваюсь.

Кажется, что Байсаров вернулся, я паникую, боюсь, что он будет не в восторге, что я залезла в его душевую, а также сердце замирает от предвкушения, мне хочется увидеть этого мужчину еще хотя бы разок…

Вероятно, я просто сошла с ума, если сердце замирает в груди от одной мысли, что сейчас откроется дверь и появится мой безжалостный любовник.

Но секунды летят и ничего не происходит. Наконец, тишина подтверждает, что мне просто почудилось, или же послышалось…

Опять встаю под струи и позволяю шуму воды избавить меня от лишних сомнений. Наконец, тело чуточку расслабляется, выключаю кран и выхожу, надеваю халат, который мне велик.

Здесь все принадлежит Байсарову, и я пользуюсь без зазрения совести его вещами. Пусть так. Маленькая месть за то, что он пользовался мною ночь напролет.

Шлепаю босыми ногами по мраморному полу и выхожу в пустую комнату. Никого, конечно же, здесь нет, да и с чего Валиду возвращаться.

— Он заплатил. Я отработала. На этом у нас с ним все закончено, — опять слетает фраза с губ, я словно сама себе внушить пытаюсь банальную истину.

Как только оказываюсь в спальне, ищу свое платье, нахожу его валяющимся на полу вместе с лифчиком, а вот трусики…

Я шарю взглядом по полу и нигде не могу их найти…

Опять глаз цепляется за целое состояние, которое разбросано по полу. Плата за ночь. Плата за девственность. Плата за мою душу.

Взять деньги равносильно тому, чтобы подписаться под тем, что я ш…

Слезы наворачиваются, и я отвожу взгляд.

— Черт, Варя, соберись, — даю себе мысленную оплеуху и надеваю то, что нахожу.

Так и не обнаружив трусиков, цепляюсь взглядом за босоножки. От одной мысли, что мне придется надеть каблуки, все тело бросает в дрожь.

Между ног все пульсирует…

Я все же сажусь на кровать и пытаюсь нацепить обувь, замочек не поддается, пальцы дрожат, пытаюсь вдеть ремешок, но ничего не получается, стоит поставить обутую ногу на пол, как мышцы скручивает судорогой.

Прикрываю глаза и пережидаю острую боль.

Я хожу с трудом, поэтому ничего не нахожу лучше, как просто подобрать босоножки и потопать на выход из спальни босиком…

Выхожу в коридор и на мгновение теряюсь. Просто