Подъехав к заднему входу в «Мицукоси», Лоськова оставила двери машины незапертыми. И в автомобиль юркнули прибывшие к месту проведения операции Веригин и Мазун. Они уселись сзади, но не на пассажирские сиденья, а на пол, чтобы их туловища не были видны снаружи. Задние боковые окна «глории» частично закрывали противосолнечные защитные устройства размером с теннисную ракетку, крепящиеся к стеклам на присосках. Веригин взял в качестве зоны обзора тот участок переулка, который был впереди автомобиля, а Мазун устремил взор на тыльную часть зоны.

Два других оперативника — Щеглов и Снаткин барражировали на оживленных улицах Сёва-дори и Тюо-дори в местах, примыкающих к въездам в два переулка, которые окаймляют здание, где размещается ресторан. Щеглов пристроился у автобусной остановки, посматривая на часы, как бы ожидая автобуса нужного маршрута, потом подходил ближе к переулку и внимательно изучал обстановку на подступах к нему. Снаткин терся у въезда в другой переулок, покуривая, разглядывая витрины ювелирного магазина. Не забывая при этом о главном — вовремя засечь появление японской наружки.

* * *

Корреспондент отъехал от здания отделения информагентства в районе Сибуя в полдень. Направился в противоположный край города — Канда. Там зашел в книжный магазин, изучил стеллажи с книгами на японском и английском языках. Выбрал две и оплатил на кассе.

Потом отправился в обратном направлении и остановился на стоянке ресторана быстрого питания Kentucky Fried Chicken на проспекте Яматэ-дори. Ланч состоял из порции куриных ножек и грудок с аппетитной корочкой, капустного салата, двух булочек и бутылочки кока-колы. Вполне подходящая еда — нельзя сказать, что наешься до отвала, но и с голоду не умрешь.

С Яматэ-дори Торопов вновь поехал в центр города. В квартале Касумигасэки зарулил на территорию министерства иностранных дел Японии. Там по средам в три часа дня проходили еженедельные брифинги для иностранных корреспондентов. Официальный представитель МИД в ранге директора департамента информации рассказывал о текущих внешнеполитических событиях. Обычно это был скучный пересказ официальных документов японского правительства и информационных бюллетеней МИД. Ответы на вопросы журналистской братии сводились к сухому изложению общеизвестных фактов. Чего-то новенького или тем более жареного никогда не было.

На сей раз основной темой брифинга был предстоящий через несколько дней визит в Токио государственного секретаря США.

— Какова программа пребывания государственного секретаря в Японии? — задал незамысловатый вопрос корреспондент американского агентства Ассошиэйтед Пресс Тим Новак.

— Программа предусматривает переговоры с министром иностранных дел. Государственный секретарь будет принят премьер-министром, — сообщил ни к чему не обязывающую информацию представитель МИД.

— Ожидается ли обсуждение сложных вопросов в двусторонних отношениях? — спросил корреспондент АП.

— Отношения между Японией и Соединенными Штатами отличаются соблюдением взаимных интересов. Наши союзнические связи основаны на двустороннем договоре безопасности, заключенном в 1960 году, и они выдержали испытания временем и показали пример подлинного сотрудничества и взаимопомощи в рамках Азиатско-Тихоокеанского региона, — заученно произнес представитель японского внешнеполитического ведомства.

Тут в разговор вмешался корреспондент американской газеты «Сан-Франсиско кроникал» Сэм Дэвис:

— Будут ли приняты японской стороной радикальные меры по недопущению выступлений японского населения против присутствия американских военных баз на Японских островах, особенно на Окинаве? Мы прикрываем Японию нашим «ядерным зонтом», а вместо благодарности японцы устраивают демонстрации протеста перед нашими базами. Где здесь логика? Доколе японские власти будут нянчиться с доморощенными пацифистами?

Представитель МИД завертелся, как уж на горячей сковороде:

— Японская сторона высоко ценит японо-американские отношения. Двусторонний договор безопасности является краеугольным камнем нашей внешней политики.

— Почему же тогда Токио не может обуздать антивоенные выступления, направленные против Соединенных Штатов? — не унимался Сэм Дэвис.

— Мы делаем все возможное, чтобы обеспечить безоговорочное исполнение обязательств по договору безопасности. Но мы не можем нарушать положения конституции, гарантирующие свободное волеизъявление, — выворачивался, как мог, представитель МИД.

— Опять общие слова, вместо конкретных действий. Ладно, поехали дальше! — брал в клещи японского чиновника американский представитель. — Когда, наконец, японцы услышат настоятельные призывы американской стороны открыть рынок Японии для американских цитрусовых и говядины? Что готова японская сторона пообещать американской по этой проблеме в ходе визита государственного секретаря?

— Мы внимательно изучили пожелания и предложения наших американских друзей! Но я не уполномочен развивать данную тему, — отбивался от Дэвиса директор департамента информации МИД Японии.

Сэм Дэвис — высоченный мужчина средних лет с яйцеобразным черепом. Бросались в глаза его очень большие уши, которые особенно выделялись на фоне короткой стрижки. На его лице постоянно присутствовала полуулыбка-полуусмешка, придававшая брезгливое выражение.

Дэвис был кадровым сотрудником ЦРУ, действовавшим под журналистским прикрытием. На всех брифингах в МИД Японии он задавал нелицеприятные вопросы. Сэм нагловато вел себя и в клубе иностранных корреспондентов на восемнадцатом этаже «Юракутё дэнки биру», расположенном на Сёва-дори в паре километров от территории императорского дворца. Почти каждый вечер он проводил в клубе, где встречался с японцами и иностранцами, громко разговаривая и смеясь, всячески показывая, что он — хозяин положения. На конспиративных встречах он, по-видимому, разговаривал потише, но все равно наглости ему было не занимать.

После окончания брифинга иностранные журналисты спустились на лифте с пятого этажа на первый и вышли на территорию перед зданием МИДа, огороженную металлическим забором. Некоторые корреспонденты пошли к стоянке автомашин, но большинство направилось пешком к воротам. Кое-кто из зарубежных журналистов не имел автомобилей, предпочитая пользоваться такси, другие арендовали квартиры в центральных районах Токио и пришли на брифинг в МИД пешком.

Торопов присоединился к тем, кто пошел пешком с территории японского внешнеполитического ведомства. Он проник в центр этой группы и вместе со всеми покинул владения МИДа.

Пройдя с километр по оживленному проспекту, корреспондент повернул налево и затем вошел в парк Хибия. Это, скорее, очень большой сквер или маленький парк в центральной части мегаполиса. Здесь имелась открытая веранда, где проходили концерты эстрадных певцов средней величины. Сейчас в парке было малолюдно. И за Тороповым никто не последовал в парк.

Побродив по аллеям Хибия с полчаса, Торопов покинул парк, перешел на противоположную сторону улицы и вошел в отель «Империал». Помимо названия по-английски этот пятизвездочный старинный отель имел и японское наименование: «Тэйкоку».