— Проваливай, — четко бросает Полина, и это слово на меня действует сильнее пощечины.



— Полин, — бессильно произношу я, делая к ней шаг. Я хочу её успокоить. Хотя, что там, я хочу её обнять, снова. Только чтобы в этот раз она не отшатывалась от меня как от прокаженного. Очень многого хочу, я знаю.

— Не подходи ко мне, — Полина шарахается от меня, отскакивая на несколько шагов. И еще с минуту стоит, обнимая себя за плечи, будто желая оказаться не тут. И не со мной, естественно. Полли… Как же горько видеть тебя такой, девочка ты моя. Хоть волосы на голове рви, от того что я с тобой вытворил. И тогда, и сейчас.

— Давай, я помогу тебе убраться? — виновато предлагаю я, окидывая взглядом царящий в комнате погром. От былой романтики не осталось и следа. То тут, то там валяются осколки, столовые приборы, кажется, что тут что-то взорвалось. Хотя нет, не кажется. Взорвалась Полина.

— Уберись отсюда сам. Пожалуйста, — тихо отвечает Полли, поворачиваясь ко мне спиной и глядя в окно.

И больше ничего. Ни слова. И мне и вправду лучше уйти, на самом деле. Это не мое место. Не мой дом. Не моя женщина. И как бы мне ни было паршиво от этих утверждений, но так и есть. И все-таки просто так уйти мне не можется.

Я бы коснулся плеча Полины, но, честно говоря, не смею беспокоить её еще. Не смею. Замираю, как провинившийся мальчишка. Ага, мальчишка. Тридцать три, а дури как у пятилетнего.

— Поль, прости, — тихо прошу я. — Я не думал, что так все выйдет.

— Ты думал? — Полина саркастически кривит губы. — Не извиняйся, Варламов. Где ты — там всегда разгром и разруха. Ничего нового я о тебе не узнала.

Этот диалог можно продолжить, и все же я не из тех, кто будет принципиально оставлять последнее слово за собой. Я тут натворил более чем достаточно. Оправдываться смысла нет. Это нужно только мне.

— Сценарий в прихожей, — добавляю я напоследок. Полина не двигается, все также смотрит в окно и ждет моего ухода.

Уже выходя из квартиры я все-таки натыкаюсь на унылого.

Все-таки сцена в духе “К нам едет ревизор” — случилась. И как и там — все участники замирают, глядя друг на дружку и решая, что делать.

Унылый смотрит на меня ошарашено, я на него — с нарастающей неприязнью. Ну вот что она в нем нашла, он же… Типичный менеджер. Физиономия скучная, вытянутая, очочки эти… Волосенки зализанные. Ни фигуры, ни фактуры. Тренажерку наверняка видит в страшных снах, потому что бицепсы дохловаты. Вот что? Оставлять Полли вот этому недоразумению почти что стыдно. Полина заслуживает самого лучшего.

Боже, как я хочу его придушить. Но я не могу. Мне нельзя. Это не мое дело.

Я сейчас уйду, а этот кусок дерьма будет выносить Полине мозг, потому что наверняка что-нибудь там поймет не так. Съездить бы ему по роже хотя бы заранее, но и этому моему желанию исполниться не судьба.

В руках у унылого цветы. Я опускаю на них глаза, разглядываю.

— Между прочим у Полины на розы аллергия, — раздраженно кривлю губы я, оттесняя унылого со своей дороги и сглатывая «кретина», которым очень хотелось закончить фразу.

Рожа у соперника вытягивается — он явно обрабатывает, что я ему вообще сказал и задается вопросом, откуда я это вообще знаю. Он еще и тормоз.

— Ты кто такой вообще? — сложно удержать себя в руках, когда тебя хватает за локоть человек, которому ты едва-едва не бьешь морду за все хорошее. Сложно. Но ради Полли я могу иногда заткнуть внутреннего эгоиста.

— Отвали, — яростно рычу я, успешно справляясь с порывом двинуть этому недомачо в нос, и топропливо ныряю в лифт, пока еще не сорвало последние саморезики с самоконтроля.

И все-таки уже сев в машину я долго сижу за рулем, смотрю перед собой, не замечая абсолютно ничего. Руки еще помнят, как обнимали мою девочку, я сам помню её тепло, её запах. Господи, как же я лоханулся, влезая в этот проект с её книгой… Почему? Потому что сейчас, в тысячу раз сильнее, чем раньше, я хочу вернуть себе Полину. Насовсем. А права я на это не имею!



— Что здесь случилось? — медленно произносит Костя за моей спиной. Теперь точно он. Капец. Не могу представить, что было бы, если бы он пришел на десять минут раньше, но даже сейчас предстоящий разговор с объяснениями мне не нравится.

— Мой бывший апокалипсис тут случился. — Устало отзываюсь я. — Проходи в кухню, сейчас я приду.

Я не хочу говорить. Вообще ничего и никому. Я хочу забиться в какой-нибудь уголочек и разрыдаться, потому что в моей груди пустынный сухой жар. И тишина. Мне нужны слезы. Чтобы смыть все это. Утопить в них эту пустоту, что сейчас раздирает мою душу. Но хочу ли я говорить или нет — не важно. Костя имеет право на объяснения.

Костя несколько секунд молча стоит за моей спиной, а потом все-таки шагает из гостиной. Я ему ужасно благодарна за это понимание.

Повернуться и увидеть руины, там, где еще двадцать минут все было готово к романтическому ужину… Почти физически больно. Ступаю осторожно, на полу осколки — распороть ноги в мои планы совершенно не входит.

Не могу оставаться в этой клятой комбинации, поэтому переодеваюсь в плотное фланелевое платье-рубашку.

Костя задумчиво щурится на меня и я могу его понять на самом деле. Приехал-то он совершенно с определенной целью и я сама его пригласила. И тут на его глазах перелезаю из эротического бельишка в домашний скафандр.

С другой стороны, это вообще не проблема. Какая разница в чем, сними — и проблема решена. Проблема в том, что как раз снимать-то платье мне уже и не хочется. Я бы еще халат сверху накинула. Какой-нибудь серый, махровый, чтоб уж точно даже позывов в мою сторону ни у кого не возникло.

— У тебя правда аллергия на розы? — спрашивает Костя.

— Ага. На розы и на Варламова. — устало откликаюсь я, сползая на стул напротив Анисимова. — Какая жалость, что ты не пришел чуть раньше, я бы дала ему букетом по морде. Все не жалко было бы твоих денег.

— Что вообще произошло? Почему такой погром в гостиной?

Иногда мне кажется, что Костя вообще ни разу в своей жизни не психовал. Но вот это ледяное спокойствие иногда выводит из себя. Я бы на самом деле не отказалась, чтобы он дал Варламову по морде. Даже просто так, еще ничего не узнав, для профилактики.

Ты натыкаешься в квартире своей женщины на левого мужика, который почему-то лучше тебя знает, на какие цветы у твоей желанной аллергия. И нет, ты не даешь ему по роже, не задерживаешь его, ты позволяешь ему уйти. Не то чтобы я прям хотела этой драки, но я бы не отказалась, если бы Варламову хоть кто-нибудь дал по морде. А тут — хоть сама это делай. Ладно, Поля, остынь. Ты же на самом деле не хотела драки, так? Да, это вообще по привычке, потому что Варламов был ревнивый как черт, и как-то раз едва с моим преподавателем не сцепился, потому что тот мол слишком пристально на меня пялился. Извиняться тогда пришлось долго. Сначала перед преподом, потом перед Димой. Потому что он оказался прав, и препод в итоге пытался ко мне подкатить. Скандал на кафедре был знатный, нужно сказать.