показал фото любого преследующего нас гуманоида. Зрелище не для слабонервных, одним словом.

Всё остальное в них выглядит так же несуразно и вместе с тем гармонично. Торсы на толстенных мускулистых ногах болезненно худы и перевиты длинными и тонкими жгутами мускулов, среди которых проступают верёвки жил, играющих и переливающихся под кожей в неожиданных местах.

Вооружены они по большей части примитивным оружием: мечами, топорами, копьями, дубинами вполне привычного вида. Хотя есть и те, кто использует трофейное оружие. Один из гуманоидов, например, оказался вооружён пулемётом, выплёвывавшим время от времени короткие злые очереди. Другой на бегу лупил из охотничьего двуствольного ружья.

Однако преимущественно примитивное оружие нисколько не мешало серым брать верх. Шквальный огонь, который вели защитники, то и дело находил кого-то из серых, но это уже ни на что не могло повлиять. Гуманоидные твари неописуемого вида падали, но, как в плохом фильме ужасов, упрямо поднимались и продолжали громить всех подряд. Они, не собираясь умирать, крушили всех, не делая различий между нами, предателями и мурами. На то, кто мы такие, этим монстрам было глубоко фиолетово.

Ещё никогда мне не доводилось видеть ничего подобного.

— Хватит, — сказал я и опустил ствол винтовки. — Хватит…

— Что? Нет, надо помочь нашим! — горячо возразила Кали. — Их же перебьют!

— Сами сдохнем! — возразил я.

Перегретый ствол ощутимо жёг через ткань тактических перчаток, но сильней меня жёг взгляд голубых глаз.

— Трус, — уронила блондинка с кукольным личиком. — Убери руку…

Обвинение больно укололо. Она ещё не понимала, что спасти мы в данной ситуации можем только себя и больше никого. Что наша помощь — капля в море, которая ничего уже не решит. Что то, что она посчитала трусостью с моей стороны — всего лишь голос разума.

— Погибнем зря, — спокойно возразил я. — Ничем мы им уже не поможем.

Следующие слова напарница произнесла с нажимом:

— Руку… Убери…

— Нет!

В скулу меня треснул мелкий крепкий кулачок. Поняв это, рассвирепел и влепил блондинке пощёчину. В последний момент всё же руку придержал, но было поздно. Истерика уже началась. Кукольное аккуратное личико перекосила гримаска гнева, и Кали бросилась на меня с кулаками.

— Трус! Подонок! Тварь! Падаль! Трус! Трус! — шипела напарница мне в лицо.

В ходе короткой, но совсем не наигранной борьбы я одолел лёгкую девушку, бессовестно пользуясь преимуществом своего веса и, как следствие, более мощной мускулатуры.

Навалился на Кали, вжал её в каменный пол Реликта, зафиксировал руки, не давая ей дёргаться и буянить. Через несколько минут возни, оскорблений и брыканий с блондинкой случилась форменная истерика. Если бы я не был уверен в своём Даре, надёжно маскировавшем не только нас, но и все звуки, какие мы издавали, наша позиция была бы раскрыта сразу.

И всё-таки до неё дошло, пусть и не сразу. Когда она успокоилась, то только процедила:

— Извини, Смак…

И замолчала. На несколько часов как воды в рот набрала. Все патроны и магазины от её «Волги» я от греха убрал в своё пространственное хранилище. Почти всю ночь мы наблюдали за тем, как серые бродят по недавнему полю боя, добивая раненых и собирая добычу. В какой-то момент они, не сговариваясь, все разом попрыгали в открывшийся на короткое время портал и исчезли.

Следом за серыми под самое утро на недавнее поле боя пожаловала большая стая заражённых во главе с двумя элитниками. Такой исход событий был куда как прогнозируем — мы такую канонаду подняли, пока вели огонь на расплав стволов, что не услышал только ленивый. Заражённые, уловив запахи свежей крови, утратили осторожность и бросились пожирать покойников.

Пока я скрежетал от злости зубами, напарница ткнула меня локтем вбок.

— Чего тебе, истеричка? — буркнул я.

— Я может и истеричка, — ответила мне Кали. — А ты говнистый…

— Хорошо пообщались, — заключил я. — Кофе будешь?

— А есть?

— У меня как в Греции, — сомнительно сострил я, — Всё есть, кроме птичьего молока.

— Почему молока птичьего нет? — шмыгнула носом боевая подруга, принимая стылыми пальцами крышку от термоса с обжигающим кофе.

— Электродоильный аппарат к петухам никак не пристрою…

Она искусственно улыбнулась несмешной пошлой шутке, но это было неважно, потому что это сняло повисшее между нами напряжение. Отпила кофе и обратилась ко мне:

— Смак…

— Чё? — буркнул я и вовремя сдержался, чтоб снова не назвать её истеричкой.

— Дай патроны. Хочу завалить этих элитников, когда ещё такой случай представится…

Мы ещё не вполне осознавали смысл того, что произошло, но привычка быть деятельными брала своё, и в моей черепной коробке тоже начали роиться циничные мыслишки. В принципе, в предложении смысл имелся. «Джокеров» больше нет. Отряд уничтожен. Теперь мы сами по себе, а значит, сами должны беспокоиться о своём содержании. А в элитниках есть жемчуг, который даст нам немного ни от кого не зависящей финансовой стабильности. Но и опасность в плане боевой подруги таилась не маленькая. Элитник не один, их двое. Если Кали не промахнётся в первую развитую тварь, в чём я был уверен, останется вторая. Вот эта вторая и может срисовать нашу позицию даже под моим камуфляжем. Пытаться уйти от одной элиты — занятие безнадёжное. А уж от возглавляемой ею стаи… Да проще застрелиться, так намного меньше мучений выйдет. Заражённые от нас в случае чего не отстанут, в этом можно не сомневаться. Трупы для них — просто пища, необходимая для выживания. А вот за получение живого и намного более питательного для них мяса они будут бороться с упорством одержимого.

Напарница поглядывала поверх крышки термоса, пока пила из неё кофе. Словно поняв мои сомнения, сказала:

— Смак, не мнись. Подгадаю момент удобный и сниму обоих, — и подначила. — Да, не очкуй, я сто раз так делала!

— Сто раз она делала…

Не знаю, что меня подтолкнуло к согласию — недавняя недолеченная контузия или то, что у нас на двоих с напарницей осталось три спорана, что, как ни крути, даже на забадяжить живун мало, но я согласился и выдал ей два набитых магазина.

Кали прильнула к прицелу своей «Волги», а я поднёс к глазам бинокль, разглядывая стаю. Сгорбленные фигуры паслись внизу на телах наших товарищей, дурея от обилия пролитой крови. Я скрипнул зубами от злости.

— Начинай с самого крупного… — посоветовал я.

— Не учи учёного! — беззлобно огрызнулась боевая подруга.

Подходящий случай для двух удачных выстрелов представился только спустя полчаса. Мы перенесли сильный стресс, подрались, уже изрядно замёрзли, устали, а Кали так и поистерить успела, но на её меткости это не сказалось. Вот что значит талант, помноженный на практику. Всякие я видел Дары на стрельбу в Улье, но вот чтобы кто-то из их владельцев был, что называется, стрелком от бога…

Кали всадила патрон одной твари в