смотрит, изучает изменившуюся меня. Да, от прошлой тощей девчонки ничего не осталось, есть более фигуристая, любительница покушать по ночам, женщина. Не скажу, что слишком полная для своего роста, нет, наоборот более стройная, чем была до этого. Вот так вот.

— Ты чего? — интересуюсь, становясь на несколько ступеней выше. Он все также стоит рядом с подъездной дверью, смотрит пристальным взглядом.

— Просто боюсь, — отвечают, рывком оказываясь подле меня.

— Интересно чего?

— Потерять тебя, как и пятнадцать лет назад.

Глава 13

— Разувайся, — аккуратно бросаю ключи на полочку, — я пока кофе поставлю.

Надев тапочки, повесив пальто на единственный свободный крючок в прихожей, двинулась в сторону кухни. Включив свет — не будем же мы сидеть в темонте, наслаждаясь разговором, — проверив стоящий на столе пустующий без единого печенья или конфетки поднос, щелкнула по лбу. Мысленно.

Ладно, потом достану запрятанные от вечно худеющей Дианы шоколадные батончики с любимыми булочками с маком. Для начала стоит достать турку и не распечатанный, лежащий в глубине шкафчика с крупами молотый кофе.

Я, как и вся моя маленькая семья привыкла к обычному быстрорастворимому. Поэтому, когда нам кто-то подарил в подарок кофейный набор, мы его не стали распаковывать и пользоваться. Сейчас все иначе, нельзя перед таким человеком как Даниил Устинов облажаться.

Живя за границей он наверняка привык питаться более изысканно, чем мы можем себе позволить. Богатому человеку богатые блюда: стейки из мраморной говядины, бутерброды из красной, черной икры на завтрак, заморские фрукты…

У нас такого нету. Есть обычная картошка, из которой можно приготовить абсолютно все, макарошки и гречка с рисом. Из мяса: фарш, котлетки, перемороженные куриные ножки. Кстати, стоит их достал и разморозить, пожарив до хрустящей корочки к будущей гречке.

Вся в делах, вся в заботе. Стараясь услышать хоть какой-то звук со стороны Даниила, он резко прекратил шуршать, поставив на ослабленный огонь турку, поспешила проверить его.

— Что ты тут делаешь? — вылетает из моих уст прежде, чем увидеть в его руках сделанную детскими ручками рамку с фотографией внутри.

Стою на пороге в гостиную комнату, жду ту самую реакцию Даниила, что проявлялась на уровне злобы и агрессии. Молчит, разглядывает пятнадцатилетнюю меня с голубым конвертом на руках. Рядом со мной счастливо улыбается бабушка, удерживающая праздничные шарики Диана.

Этот день запомнился надолго, ведь в моей жизни появился маленький крохотный человечек, полюбившего всем сердцем будучи с круглым как мячик животом. Слегка сморщенная розовая пухлая мордашка, ма-а-аленькие пальчики на ручках, ножках…

И все это я не могу раскрыть из-за того самого дня. Расплаканная незнакомка, снимающий все на камеру телефона Антон, он… Одна только фраза: «Я ведь беременна!» заставляет закрыть все прошлое, шагая в будущее без каких-либо сожалений о содеянном.

— Сколько тебе тут лет? — не знаю, соврать на этот вопрос или ответить правду? Придётся ли отвечать за свою ложь жгучими слезами с разбитыми коленками?

— Достаточно для такого серьёзного шага, как стать любимой мамой. — уклоняюсь от ответа, складывая руки на груди.

Мне не понять его мыслей, как и скрытые за маской спокойствия эмоции. Стоит только предположить, догадаться.

— Ну, а ты? — стараюсь перевести тему в новое русло. — В каком возрасте Даниил Устинов обзавёлся потомством?

Не отвечает. Ставит рамку обратно на мой рабочий стол, проводя по слепленному и разрисованному в фиолетовый цвет зайчику пальцами. Это такой сакральный обряд у него или всплывший флешбек из бывшей семейной жизни?

Чувствую он начинает догадываться, проявляя на слегка заострённых скулах желваки.

— Мне не удалось познать роль отца, — проводят пятерней по мокрым волосам, скидывая капли от дождя на ковёр.

— Сочувствую. — больше ничего не говорю, разворачиваюсь и, пред тем как уйти на кухню, закрываю комнату сына от слишком любопытных взглядов. Попробует зайти, вынюхивая словно ищейка следы, как дверь неприятно заскрипит.

Кофе готов. Выключив конфорку, разлив горький напиток по маленьким чашкам, расставила все на столе. Так, сладости, печенье — все есть, стоит для такого приготовить на скорую руку горячие бутерброды? Или все в порядке?

— Варя… — коснувшись моей ладони, появившийся из ниоткуда Устинов отложил в сторону нож с хлебом. — Я сюда пришёл не для того, чтобы набивать живот до отвала.

— А для чего? — смею обернуться, ловко оказавшись в до боли знакомых объятиях.

Хотя бы так, на одно только мгновение ощутить давно зарытые чувства с тем самым человеком, которого любила до самого страшного безумия. Уткнувшись в ямочку между шеей и ключицей, ощутив приложенной щекой всю впитанную от дождя влагу, закусила нижнюю губу.

Вся наша одежда мокрая на сквозь, уйти для того, чтобы переодеться в домашнюю одежду не выйдет. Даниил, нагло последовавший за мной, не упустит появившийся для него шанс — увидеть моё обнажённое тело. От одной фразы: «Ой, мой взгляд сам коснулся твоих грудей» мне не удастся уйти, все пойдёт гораздо дальше с его сладкими речами и дурманящими разум ласками.

Можно стоять, мурлыкать словно кошка от удовольствия, слушать бьющееся в такт сердце… до тех самых пор, пока дверь не хлопнет и из коридора послышится:

— Мам, я дома!

Хлопнув Устинова по груди, оттолкнув того на стоящую подле стенки табуретку, поспешила к сыну. Вся запыхавшаяся, словно бежала все десять километров, с округленными глазищами, уставилась на разувающегося Артёма. Отобрав у него школьную сумку, интересуясь его делами на боксе, взглянула в сторону сидящего Даниила.

Тот сидит, смотрит на нас сыном, медленно потирает подбородок. Хмурится, замечая, наверное накручиваю саму себя такими глупыми мыслями, некие сходства с младшей копией. Может он не додумается спросить, его ли это сын или нет, просто посидит на кухне, выпьет своё кофе и уедет на джипе по своим рабочим делам.

Стоит думать позитивнее, иначе все перевернётся с бухты барахты, оставив чёрный отпечаток на сердце. Глажу ребёнка по мокрым волосам, оглядываю на наличие новых синяков, ушибов. Вроде бы все хорошо, на губе старая покрывшаяся корочкой болячка, раны на костяшках потихоньку заживают.

— У нас дома гости? — полюбопытствовал ребёнок, ощущая во всей квартире горький запах кофе.

— Да, — протягиваю, относя сумку в комнату. — Ты не будешь против, если кто-то у нас дома?

— Мне все равно. — буркнул, уйдя к себе.

Закрыв дверь, попросив не входить на запретную территорию, Артём не удосужился ответить: будет кушать или нет. Апатия накрыла с ног до головы, проявившиеся подавленность, угнетенность, отчаяние вызвали раскаяние перед ним.

Что-ж, пускай побудет один, поиграет с онлайн друзьями в игры, послушает музыку или посмотрит фильм. Поговорю чуть позже, когда Даниил уйдёт.

— Ты чего? — вернувшись