красивые и доступные»… Наоборот, решу с ним пойти- «тебе о сыне больном думать, а не о гульках»…

Да, моя свекровь, как свекрови сотен тысяч других таких же девушек как я, была монстром… Но трагичнее всего было то, что она была монстром не только в отношении меня, но и своего сына. Подобно монстру, она с раннего детства удушала его своей гиперзаботой, ломала и искажала сознание неправильными установками, засоряла и токсфицировала восприятие мира постоянным негативом и критикой. В итоге получилось то, что получилось…

Мы заезжаем на территорию отеля минут через сорок виляния по извилистой дороге вдоль берега. За окном уже глубокая ночь, а у меня внутри странный коктейль из все еще бушующей эйфории и смятения. Все так динамично, так быстро, так странно развивается.

Дементьев снова в телефоне. На нас он почти не оборачивался, сев рядом с водителем спереди. Я непроизвольно то и дело смотрю на него- и понимаю, что совершенно растеряна. Сегодня он выступил как самый родной мне человек, как мой главный союзник. Сегодня он сделал то, что не сделал до него пока ни один мужчина, но… В то же время я прекрасно понимаю, как он далек от меня. Как вообще мы друг от друга далеки. Где он, где я…

— У вас хороший номер с видом на море, Злата. Детская кроватка уже организована. Отдыхайте. Завтра можно почти весь день провести на море. У меня будут дела. Вылет в Москву ближе к восьми вечера. Я наберу за полтора часа, — деловито произносит, так не оторвавшись от экрана.

Я сглатываю напряжение. Значит, у меня и правда будет время с сыном тет-а-тет. Хотя бы немного его подготовить к грядущим переменам.

Он, наконец, оборачивается. Фары проезжающей навстречу машины освещают наши лица в темноте. И мы, наконец, видим глаза друг друга.

— Спасибо, — говорю я чуть подрагивающим голосом, подаваясь порыву, потому что слова вдруг сами вылетают из меня, — спасибо… за всё…

Для меня это одно слово сейчас настолько искренне и важно. Не знаю, чувствует ли он, как я вкладываю в него всю ту благодарность, которую сейчас испытываю к этому неоднозначному мужчине. Загадочному, непонятному, противоречивому. Наверное, мои глаза сейчас блестят, потому что в них снова предательски стоят слезы. К счастью, я успеваю взять над собой контроль.

Его кадык дергается. Он хочет мне ответить, но в этот момент отвлекается на загорающийся в его руках телефон.

Кивает мне, переключая внимание и снова отворачиваясь. Машина в полной тишине медленно проезжает последние двести метров до входа в отель. А я как никогда отчетливо слышу на другом конце нежный женский голос.

— Димочка, я очень сильно жду… Когда ты уже будешь?

***

Море- сокровищница сил и энергии. Неисчерпаемая сокровищница. Люди едут к нему, преодолевая тысячи километров, везя с собой стресс, усталость, боль, переживания. Море все обнуляет, неважно приезжаешь ты к нему на день или на месяц. Волна за волной, оно забирает тяжесть с твоих души и тела, обволакивает теплом прогретого песка, гладит влажностью дыхания своих глубин, омолаживает легкими объятиями бриза, исцеляет… Я любила море. И даже где- то глубоко в душе- там, где складировались все мои нереализованные мечты, хранила грезу каждый день засыпать и просыпаться под его величественное, но доброе дыхание. Ведь есть же счастливые люди, живущие на море…

Сейчас, быть с Сеней здесь, на берегу, подставлять лицо лучам молодого июньского солнца, строить песчаные замки, покрываться мурашками после погружения в еще прохладную, не прогретую в начале лета воду Черноморья, было сказкой. Хотелось ущипнуть себя- я точно не сплю? Не наступит ли сейчас одно из тех жестоких пробуждений, когда я распахивала припухшие от слез накануне глаза и, оглядываясь по сторонам в тесной коморке Метрогородка, с наконец- то утихшими после буйной ночи соседями по коммуналке, понимала, что покой и счастье мне только снились.

Но теперь мы рядом. Я все еще не могу надышаться своим малышом, не могу отлипнуть от него, оторваться от его одуванчиковой шевелюры. Зацеловываю, затискиваю…

— Мам, а ты больше не уедешь на Север? — говорит он внезапно, отрываясь от своей песочной стройки с кислотно- зелеными совочками и папасочками. Хорошо, когда есть деньги. Я купила моему мальчику абсолютно все, что нужно для комфортного пляжного отдыха в магазине при отеле. Раньше бы ужаснулась наценке, а сейчас, стоя в красивом сарафане из голубого шитья, с хорошей пляжной сумкой и сланцами в тон, чувствуя себя привлекательной и защищенной, появилась внутренняя уверенность. Пусть она была все еще слабой, бледной, потому что очень тяжело разом искоренить паттерны, с которыми ты привыкла жить годами. Но процесс пошел. Я менялась.

— Не уеду, мой мальчик… теперь никогда не уеду… — произнесла твердом и впервые поймала себя на мысли, что на глаза не наворачиваются слезы. Я стала крепче внутри. Уверенность придает сил. А силы-уверенности. Это обмен внутренней энергией, бесконечный цикл самоподпитки. Девочки, верьте в себя, обретайте опору в жизни- и сами не заметите, как станете непобедимыми… Но может это я сейчас стала такой мудрой и дельной на советы. Легко советовать, когда в жизни все разом меняется, как в сказке. Пусть и не совсем классической, пусть в этой твоей сказке у принца была другая «спящая красавица», да и принц вовсе и не принц…

Вечером накануне по прибытию в отель он помог мне донести ребенка до номера и переложить его на кровать. Прошел к выходу. Дернул замок. Какая-то заминка. Оборачивается на меня. Что-то нужно сказать друг другу…

Я помню это странное, неподконтрольное ощущение- сердце йокает, пульс ускоряется. Такие сцены обычно бывают в фильмах. За секунду в голове сотни мыслей- он сейчас произнесет что-то очень важное и красивое…

— Злата, купи себе и ребенку все, что нужно для пляжа. Его одежду у Самойлова ведь никто не забирал. Пусть ему остается. В Москве докупишь остальное, что нужно для жизни. А для пляжа можно и в отеле. Здесь большой бутик. Если что еще будет нужно, звони Игорю или Михалычу- водителю. Хорошо?

Я молча кивнула.

— Ладно мне пора…

Да, ему пора…

Не стала концентрироваться на свербящем на душе ощущении от мысли о том, куда ему «пора». Вернулась к своей материнской радости. Сон не шел. Я попеременно смотрела то на своего мирно посапывающего в кроватке мальчика, то на темное море, растворившееся в бархате ночи. Слушала его благородное, царственное рычание. Думала.

Мысли неминуемо вели к тому, где сейчас Дементьев и что делает. Испытывала ли я в этот