Магия их странных и, можно сказать, литературно-романтических отношений исчезла. Обычно в такие моменты герои делают решительный шаг: либо признаются друг другу в любви до гроба, либо расстаются навсегда. Чувствуя, как прохладный ночной ветерок приятно шевелит легкий подол платья, Эмма не знала, какой выбор сделать. Их час настал слишком стремительно. Жизнь не дала ей время узнать его лучше и, возможно, полюбить. Но уже разбудила странные чувства, которые делали расставание навсегда невозможным. Даже мысль об этом была очень болезненной.

- Я хотела помочь тебе в ответ. Но ты даже не пытался играть по правилам, хоть бы призрачное уважение к чувствам своей ненастоящей девушки проявил!

- Хм, а ведешь себя, как настоящая, - резонно заметил парень и потыкал в неё несколько раз пальцем.

- И шутки у тебя идиотские, - Эмма развернулась и быстрым шагом направилась в сторону дома. На секунду ей даже показалось, что побег удастся. Её снова поймали. Развернули и прижали к груди с такой силой, что стало трудно дышать.

- Если тебе больно, я откажусь от них. От всех.

Все могло быть хорошо, но от его рубашки удушающе сладко пахло другой женщиной. Перед глазами вновь встала сцена в комнате и силы, которые она потеряла несколько секунд назад, вернулись. Как добежала до дома? Как в гневе сорвала с себя жутко дорого платье? Она не помнила. Ревность это была или простая обида? Тоже.

Больше Марк не пытался подойти к ней, просто шел следом до самого дома, потом сел в то самое такси и уехал.

Разглядывая деревянный потолок свой комнаты, Эмма снова и снова погружалась в события сегодняшнего вечера, перебирая свои чувства, как бусины в шкатулке для рукоделия. Странно, почему она вспомнила именно её? Старую коробочку, давным-давно забытую на полке. В средней школе она увлекалась изготовлением украшений, но, как часто бывает, в старшей забросила все детские забавы. Коробочка же так и стояла на полке, ждала своего часа и напоминала о прежнем хобби.

«Почему чувства такая сложная штука? Марк мне определенно нравится, наверное, из-за этого я сегодня так разозлилась. Но что такое нравится, когда одно прикосновение его отца снесло мне не только крышу, но и дом вместе с фундаментом? Нет, я не могла в него влюбиться. С чего бы? Чувства просто так не появляются. Да и как такое возможно? Он мне в отцы годится. Бред. Я брежу», - Эмма нервничала и комкала одеяло. Она читала и слышала об отношениях пар с большой разницей в возрасте, но не понимала таких девушек. – «Как можно полюбить человека, который настолько отличается от тебя? У них же совсем другой взгляд не вещи, о чем разговаривать с человеком, который старше тебя на двадцать лет? Как с ним веселиться? Как заниматься с ним…»

Тут фантазия девушки потекла в совсем нехорошее русло, обдав невероятным жаром. Она встала с кровати и открыла окно настежь, впуская в комнату прохладный ночной воздух и тучу проголодавшихся комаров. Уснула она полчаса спустя, с головой закутавшись в одеяло и проклиная этих кровопийц, на которых по какой-то странной причине не действуют никакие химикаты.

***

Забывшись беспокойным сном, Эмма все равно слышала это противное жужжание. Не справившись с желанием схватиться за тапку, девушка открыла глаза и увидела, что стучать придется не по комарам, а по истерично жужжащему телефону.

- Час ночи, прекрасно. Если это Лара, я её убью, - проворчала девушка и едва не выронила из рук телефон, увидев имя на экране. Первая мысль: «Этот самоубийца решил меня еще и разозлить?» Быстро сменилась на: «А вдруг что-то случилось!». Пришлось нажать на зеленую трубочку.

- Здравствуйте, - голос в трубке принадлежал совершенно точно не Марку.

***

Сегодня я совершил ошибку, милая. Большую ошибку. Много лет спустя я снова танцевал. Ты будешь смеяться, не разучился. Да, я обещал не танцевать ни с кем, кроме тебя. Сначала я хотел отчитать Эмму и отправить домой, но она так испугалась сама себя, что мне не хватило совести её бросить. Я не видел ничего ужасного в одном танце, пока не заметил её взгляд.

Ты знаешь, я люблю молочный шоколад. Её глаза точно такого же цвета. Сегодня они смотрели на меня так, как давно никто не смотрел. Никто, кроме тебя, моя светлая. Искренне, доверчиво, как будто есть только я и ничего вокруг. Кажется, случайно я перешел границу, которую не должен был. Как мне быть, любимая? Если Эмма продолжит в том же духе, мне придется её уволить.

На минуту мне стало страшно. Неужели, кто-то может вытеснить тебя из моего сердца? Нет. Я боюсь потерять тебя.

Даниила прервал телефонный звонок. Он положил ручку на стол и захлопнул черную кожаную тетрадь.

- Что? Где вы сейчас?

Мужчина сорвался с места. Недопитый бокал вина остался одиноко стоять в полумраке библиотеки.

- Простите, что разбудил. Заберите отсюда вашего парня, он пьян в хлам, - произнес голос.

Эмма растерялась. Забрать? Своего парня? Кого? Ах да, Марк. Ну, во-первых, он ей не парень. Во-вторых, за окном час ночи. Куда она поедет? На секунду мелькнула в голове сумасшедшая мысль позвонить Даниилу Сергеевичу, пусть забирает сына из бара. Нет, она не осмелится, не в такое время. Однозначно, нет.

- Куда ехать? – обреченно спросила девушка, вылезая из-под одеяла. В комнате было прохладно, а в кошельке почти пусто. Интересно, у нее хватит денег на такси, хотя бы в одну сторону?

Считать деньги не пришлось. Бар оказался совсем рядом, можно было и пешком дойти. Они с родителями жили в спокойном районе, который прирос к городу совсем недавно. Раньше это была деревня Васильково, где все друг друга знали и даже в «лихие девяностые» отпускали детей гулять до ночи без страха. Сейчас же деревушка превратилась в Васильковский район города, обзавелась хорошими асфальтированными дорогами и фонарями, но, по сути, осталась самой собой, только к дальнему её концу вплотную приблизился новый панельный «муравейник». Там и располагался злосчастный бар.

На улице похолодало, в воздухе висел едва уловимый запах дождя. Эмма печально вздохнула, застегнула толстовку и накинула на голову капюшон. Ночью по району лучше всего было передвигаться именно в таком виде, чтобы лишить любопытных соседок, которые, кажется, не спят никогда, повода рассказать родителям о ночных загулах дочери. Утром им будет достаточно историй о сцене с Марком, её-то сто процентов кто-нибудь разглядел сквозь разноцветные занавески.

***

Высокий худощавый бармен обрадовался Эмме, как будто она была его девушкой, а не спящего за стойкой тела.

- Наконец-то, вы пришли! Я пытался растолкать, но он, то просыпается и несет какую-то чушь, то снова засыпает, - парень с силой дернул Марка за плечо, тот что-то невнятно промычал и снова вырубился.

- Давно он здесь? – спросила Эмма, склоняясь над лицом парня. Тот выдохнул, и девушку обдало жутким перегаром, - фу, что он пил?