Валентина с умилением добавила:

– Правильно, деточка. Только ты… а еще Наташка со второго этажа, потому что у нее грудь шестого размера, и Надюшка – медсестричка в нашей клинике, у той и вовсе – полный комплект. У нее еще и ноги! Правда, ничего не скажу, грудь Наташкиной уступает.

– Господи, Асенька, а ты-то чем взяла? – расстроенно заморгала Катя.

– Неповторимостью! – пустил петуха коварный ловелас. А потом взял руку Аськи в свою и по-телячьи томно проговорил: – Единственная моя… да, у меня до тебя были какие-то встречи, легкие свидания, я… я все время искал тебя. Искал и не находил. Я метался в сердечном одиночестве, моя душа тонула в меланхолии, и сам я медленно погибал… и только ты, подобно ангелу, возродила меня! Теперь я только твой! Прикажи мне умереть, и я скончаюсь возле твоих ног в этот же миг! Скажи, чтобы я кинулся со скалы, и я брошусь с улыбкой на устах! Прикажи мне шагнуть в огонь, и я войду в пекло с твоим именем!..

Валентина подперла щеку рукой, в ее глазах блеснула слеза, и она с тихим восторгом проговорила:

– Вот ведь – мал клоп, да вонюч! Тут же любая дура поведется.

– Ну да… я бы точно повелась… – вздохнула Катя и пнула мужа. – Ты хоть бы слова переписал, что ли?! Если бы ты мне такие-то слова хоть иногда говорил, так… я б тебя к Пашке по три раза на дню сама бы водила!

– Катя, ну тихо ты, – перебила ее Валентина. – Он ей сейчас будет говорить, что его закат совпал с ее восходом, там дальше стихи пойдут.

– …Но судьба смеется над моими чувствами, – печально декламировал Георгий. – Мой закат так горько совпал с твоим вос…

Димка бессовестно заржал и испортил весь сеанс «красивого слова».

Георгий вздрогнул, вскочил и величественно произнес:

– Пойдем, моя крошка, у меня пропало желание общаться с этой вот женщиной, которая носит под сердцем паспорт с моим штампом! Нам завтра рано вставать. В половине шестого мы должны быть в аэропорту!

– Мам! – подскочила Аська. – Я Георгия провожу. Мы в подъезде минутку постоим, ты меня не теряй. А то и в самом деле – нам еще лететь завтра.

– Ася-я-я… – не могла поверить Катя. – И ты с ним полетишь?

– Я же тебе говорила! – изумленно дернула плечиком Аська и выскочила за двери.

– Не прошел номер, – щелкнула языком Валентина. – Да я так и думала – он ведь мастер по зубам, кому хочешь заговорит.

Катя сурово играла желваками и смотрела куда-то в угол пола.

– Ничего, я с ней еще сегодня поговорю, но если не получится, то… у меня есть еще в запасе кое-какое… оружие.

– Ну и ладно, – свободно выдохнул Димка. – Ну что, девчонки, за ваши умные головушки! Выпьем!

Они выпили, и Катя стала бесцеремонно выпроваживать гостью.

– Все, Валя, тебе пора. Сейчас Аська придет, и у меня с ней предстоит серьезный разговор. А то спать завалится, и точно – умотает с этим попугаем в Грецию. А мы… Кстати, Валь, а тебе ничего в Греции не надо? Там, говорят, хорошие шубы.

– Я себе в этом году купила, – махнула рукой Валентина. – Китайскую, правда, зато по деньгам нормально, и в пол! Так что – разговаривай, пусть твоя Аська здесь отдыхает.

– Дим, проводи Валю, а то поздно уже.

Димка вышел провожать Валентину, а заодно разогнал влюбленную парочку.

– Асенька… – Катя уселась перед дочерью и приступила к важному разговору: – Я очень не хочу, чтобы ты портила себе жизнь… с этим козлом!

– Мам, другие козлы еще хуже, – набросилась на еду голодная дочь. – Да не переживай ты, съездим в Грецию, отдохнем, а там уж он себя покажет.

– Ася! И как ты можешь после всего, что узнала, ехать с ним в Грецию? – вскинулась мать.

Но Аська была непробиваема.

– А что такого я узнала? – вытаращилась она. – Что он женат? И чего? Жена же сама все видит! И потом – ну он же не мальчик, мама. Ну ясно ведь, что уже пожил… с кем-то. И про детей своих он мне сразу же сказал. А где есть дети, там есть и их мать. Я, конечно, молодая еще, но до этого уже сама допетрила.

В дверях раздался звонок.

– Димка! Да открой же ты! Там, наверное… – крикнула мать, но вспомнила, что Димку она сама же и отправила провожать Валентину. – Иду-у!

Наконец-то пришла Сонечка.

– Мам, я не очень опоздала? – рассеянно обвела она взглядом комнату.

– Нет, ты в самый раз. Уже все ушли, – успокоила ее Катя. – Но твой любимый салат никто так и не тронул. Садись, доченька, кушай. И учти – завтра я тебя никуда не пущу!

Ася поела и поднялась.

– И тебя тоже! – по инерции ляпнула Катя, но старшая дочь только с улыбкой чмокнула ее в щеку.

Соня ела и одновременно рассказывала, какие сегодня к ним приезжали гости – специалисты из Германии. Оказывается, они думали, что в Сибири ничего, кроме елок, и вырастить нельзя, а когда увидели фотографии с пальмами в центре города, то их удивлению не было предела.

– Мам, пришлось с ними ехать в нашу лабораторию, показывать, какие у нас там растения есть! Ты не представляешь, они там…

Катя с глубокой жалостью глядела на худенькую, большеглазую Соню. Господи, ну неужели девчонка так и не начнет интересоваться чем-то помимо своих сухоцветов? Ее подруги уже замуж выскочили, а Ленка Орлова даже сынишку родила. А ведь когда-то Соня и Лена были подругами…

В этот вечер угомонились поздно. Очень поздно. Сначала Катя уложила спать Димку – тому опять срочно приспичило разговоры разговаривать, пришлось на него сурово рыкнуть. Потом чуть не силой оторвала от компьютера Софью и закрыла окно в ее спальне – девчонка всегда засыпала с полуоткрытым окном, а потом сопатила. И только после того, как по комнатам поплыло дружное сопение, Катя полезла в документы к Аське. Документы были на месте, и только паспортов не было. Ни заграничного, ни российского.

– Ничего не понимаю… – бормотала Катя. – Вот же все документы лежат, а где же паспорта? И билетов нет…

Она еще раз все перерыла, но паспорт и билеты будто в воду канули.

– Понятно… она обо всем догадалась… – прикусила губу Катя. – Или… или у нее этот… богомол забрал! Вот гад, а? И чего делать?

Она мыла посуду, а мысли лихорадочно работали – что делать? Но сколько бы она ни думала – в голову ничего не лезло. Пришлось себя просто успокаивать: «Ну и ладно… чего уж… пусть съездит. А может быть, этот… Георгий и в самом деле любит Аську?.. Ну конечно! Чего ж ему, старому хрычу, такую девочку не любить? Конечно, у нее нет никакого шестого размера, и ноги у нее нормальные, а не ходули, но… стоит только взглянуть на Аськино личико… там и про ноги, и про всякую грудь забудешь! А какие он ей слова говорил!»

Вот Димка Кате за всю жизнь ничего подобного ни разу не сказал. Она его, правда, пытала в свое время – закрывала ему голову подушкой и требовала признаний в любви. И когда Димка уже совсем начинал задыхаться, он что-то там бормотал… то ли «как я тебя люблю», то ли «как я тебя терплю». Но Катя всегда решала, что это признание в любви. И все-таки… это было совсем не то. А тут…