Пятнадцать месяцев с падения Акры в июле 1191 г. и до отъезда Ричарда в октябре 1192 г. прошли в попытках продвинуться, отражая постоянные набеги противника, вдоль побережья к Яффе, плацдарму, с которого можно было бы выступить на Иерусалим, а также в передышках на переговоры, побочной кампании против Аскалона и Дарума и двух бесплодных попытках взять Святой Город на холмах.

Марш на юг из Акры по старой римской дороге вдоль побережья требовал постоянно подходить к местам, где мог причалить флот. Ричард тщательно спланировал этот поход. Пять основных сил армии, куда входили тамплиеры, бретонцы, выходцы из Анжу и Пуату, норманны, англичане и, наконец, госпитальеры, двигались тремя эшелонами, которые шли параллельно. Дальше всего от берега маршировала пехота, чтобы защитить всё войско от частых вражеских вылазок с холмов. В середине шла кавалерия и ближе всего к берегу — тяжело груженные обозы. В центре развевался королевский штандарт Англии, закрепленный на крытой повозке, которую тащили четыре лошади, но сам король обычно скакал вдоль войск, инспектируя отряды и поддерживая порядок. Из-за жары он ограничил передвижение ранними утренними часами, так что в день армия проходила восемь или десять миль, и через день устраивался привал на полные сутки. Медленное продвижение было обусловлено жарой середины лета, ослабленностью армии и потерей вьючных животных под Акрой, так что половине пехотинцев приходилось на себе тащить тюки и палатки, время от времени сменяя тех, что шли дозором и отбивались от врага. Для защиты от непрестанного града стрел крестоносцы надевали поверх кольчуг толстые фетровые накидки, и Баха ад-Дин рассказывает, какое благоговение вызывали у турок франки, равнодушно шагающие вперед, когда из спины у них торчат пять или десять стрел. Под палящим зноем многие падали замертво, другие теряли сознание, и их приходилось везти морем. Каждый вечер назначенный герольд вставал посреди войска и выкрикивал «Sanctum Sepulchrum adjuva» («Помоги нам, Святой Гроб Господень!»). Подхватив клич, войско повторяло его трижды, простирая руки к небесам, проливая слезы и, согласно IRR, черпая облегчение и отдохновение в церемонии.

Пока армия ползла так по побережью, все знали, что каждый день приближает их к тяжкой битве, которую неминуемо навяжет им Саладин, если хочет не подпустить их к Яффе. Передовые кавалерийские отряды турок нападали на медленно тащащуюся армию, стараясь заставить ее принять бой, поскольку излюбленной стратегией Саладина было разделить и рассеять христиан по равнине, где их могла порубить его конница. Ричард же твердо решил удерживать строй, который защитит обозы, и вынудить турок принять ближний бой. По мере того как продвигалась армия, напряжение нарастало, каждый христианин нутром чуял, что за холмами собираются несметные орды. Потребовалась жесточайшая дисциплина Ричарда, чтобы не позволить разъяренным командирам отдельных отрядов броситься вперед, чтобы преждевременно завязать схватку.

Наконец в одиннадцати милях от Яффы, у местечка под названием Арсуф момент настал. Не в силах сдерживаться, госпитальеры нарушили строй и ринулись на турок. «Король Ричард, — говорится в IRR, — увидев, что его войско пришло в движение, бросился на своем скакуне через ряды госпитальеров и ворвался в ряды турецких пеших, которые были изумлены ударами его и его людей и, поддавшись, побежали во все стороны». Но вскоре они сгруппировались для наступления. «По всей равнине можно было видеть упорядоченные отряды турок, мириады знамен, одних кольчуг тут было будто бы двадцать тысяч… Они ринулись быстрее орлов, и воздух почернел от пыли, поднятой их лошадьми, зазвенели боевые кличи и взревели трубы». Король был ранен ударом копья в левый бок, но ряды пехоты выдержали удар, опускаясь на одно колено и выставляя вперед копья, в то время как позади них была пущена в ход баллиста, стреляющая дротиками. Хотя битва бушевала весь день, туркам не удалось сломить ряды христиан, и они наконец отступили по равнине, скользкой от крови и усеянной трупами.

Теперь армии встретились и испытали силу друг друга в открытом бою. После этой битвы Саладин понял, что не сумеет сдержать продвижение христиан, зато, отступив и оттягивая время, может взять их измором. Он отозвал гарнизоны изо всех крепостей вплоть до Аскалона, поскольку не желал, чтобы их постигла участь Акры. Гарнизон остался только в Даруме, крепости, запиравшей путь в Египет, но Ричард взял его после четырехдневной осады.

Начиная с этого момента, когда скоординированные действия всех христиан позволили бы взять Иерусалим, крестовый поход стал разваливаться. Сначала французы решили остаться в Яффе, чтобы укрепить ее стены, а заодно и насладиться радостями городской жизни после тягот перехода. Когда настойчивость других вождей крестового похода всё-таки заставила их двинуться в путь и на Новый год была предпринята попытка обложить Иерусалим, герцог Бургундский отступил уже в виду города и в конечном итоге вообще ушел со своими войсками. Стали откалываться и другие отряды, чтобы вернуться в Акру или присоединиться к предателю Конраду в Тире. Даже тамплиеры и госпитальеры советовали не брать Иерусалим из страха, что после останутся одни оборонять его от подступающих со всех сторон турок. Да и сам Ричард, которого с того самого времени, как Филипп Август дезертировал в Яффе, терзали мысли о том, что могут учинить у него за спиной французский король и его брат Иоанн, спешил вернуться в свое королевство, пока еще есть куда возвращаться.

Эта тревога и растущее осознание того, что никаких скоординированных действий от разобщенной армии не добиться, настроили его закончить войну, выторговав наиболее выгодные условия перемирия. На протяжении зимы и начала весны 1192 г. шли ожесточенные переговоры, с предложениями и контр-предложениями относительно владения Иерусалимом и различными прибрежными городами и замками крестоносцев, включая даже абсурдное и циничное предложение Ричарда, дескать, его сестра Джоанна может выйти замуж за брата Саладина и они вместе станут править Иерусалимом. Обходительный и дипломатичный Саладин затягивал переговоры умелым красноречием, сдабривая его неиссякаемым потоком подарков: роскошный испанский жеребец для Ричарда, алый шатер, свежие фрукты и привезенный с гор снег, семь верблюдов в богатых попонах и умелый лекарь, чтобы врачевать раны короля.

Тем временем гонцы из Англии привозили известия о чинимых Иоанном злоупотреблениях и заклинали Ричарда вернуться. Последнее наступление на Иерусалим английский король запланировал на июнь 1192 г., но члены его военного совета так и не пришли к согласию, и король горько сдался. Отворачиваясь от великой цели, ради которой тщетно было истрачено столько сил, крови и денежных средств, он обратил свои стопы к вершине холма, откуда были видны башни Иерусалима. Но Ричард прикрыл лицо плащом, сказав: «Благословенный Боже, молю, не дай мне увидеть твой Святой город, который я не смог освободить из рук врага».

Теперь стало очевидно, что мешкать в Палестине нет смысла. Ричард уже готовился отплыть из Акры, когда пришло известие, что сарацины обложили Яффу, где небольшому отряду защитников-христиан грозила неминуемая гибель. Словно бы сама судьба вмешалась, чтобы загладить горькое унижение храброго человека. Ведь в битве под Яффой Ричард совершил такие ратные подвиги и завоевал такую славу, что она была у всех на устах. Воспоминания о вынужденном провале поблекли в свете рассказов о его доблести, и когда три года спустя королева Элеонора переворачивала страну вверх дном, чтобы собрать гигантский выкуп, какого потребовал тюремщик Ричарда, англичане откликнулись каждым пенни, так велика была их гордость своим королем Львиное Сердце.