Когда он наклонился поднять пустое ведёрко от попкорна, экран загорелся слепящим светом. Марк знал, что это означало. Фильм больше не проецировался на экран. Что-то было не так. Дядюшка Рори никогда не позволял фильму занимать экран дольше последнего кадра. Верхний свет не загорался, что было не менее тревожно. И снова это было не в духе дядюшки Рори. Зрители заслуживали большего. Меньшее было и в цифровых кинотеатрах.

Марк слетел по лестнице с балкона, опасаясь худшего. Если бы жизнь была фильмом, его бегущие ноги показывали бы крупным планом в сопровождении нарастающей музыки.

Он метался по вестибюлю второго этажа, выкрикивая дядино имя. Ответа не было. Он проверил всё: кладовку, кассы, обе уборные. Куда пропал дядюшка Рори? Потом он заметил красную дверь, которая вела в святая святых – проекторную.

Решив, что случай чрезвычайный, Марк вошёл без стука.

– Дядюшка Рори?

Проектор ещё работал. Марк слышал, как скрежетали его шестерёнки, не находя киноплёнку.

– Дядюшка Рори, – повторил он. А увидев тело, уже прокричал: – Дядюшка Рори!

Дядя Марка сидел возле проектора, прижавшись щекой к его корпусу, слушая последние удары механического сердца, которые подарили ему Белл и Хоуэлл. Сердце самого дядюшки Рори перестало биться всего пару секунд назад. Позже местный судмедэксперт назовёт это обширным инфарктом. Но Марк знал лучше. Он посмотрел достаточно фильмов, чтобы быть уверенным.

Дядюшка Рори умер от разбитого сердца.

Спустя месяц после финальной сцены смерти дядюшки Рори Марк наблюдал, сидя на лавочке в парке, как экскаватор завершал снос кинотеатра, превращая прекраснейшее место на Земле в груду обломков. «Бижу»… Унесло ветром.

Позже, на той же неделе, Марк отправился вместе с мамой в офис нотариуса, чтобы услышать последнюю волю дядюшки Рори. Крайне неприятное мероприятие. Полная комната стервятников, которые ждут, когда назовут их имена, надеясь, что мертвец оставил им что-нибудь стоящее. У дядюшки Рори, когда Последний национальный банк забрал почти всё, осталось совсем немного вещей. Мистер Тревелин тоже сидел там, не закованный в наручники, свободный от обвинений. Сколько их было, надежд, которые разрушил этот жуткий тип?

Нотариус дядюшки Рори тем временем добрался до части завещания, где упоминался Марк.

– Моему дорогому племяннику я оставил ключ к его мечтам.

Нотариус сунул руку в конверт, вытащил дешёвый латунный ключ и отправил его скользить по столу в сторону Марка.

Тревелин не смог сдержать смешок:

– Повезло тебе, парнишка. Он завещал тебе метафору.

Нотариус кашлянул:

– Я продолжу, если позволите. Содержимое бокса 1939 на авеню Буэна-Виста принадлежит тебе, дорогой племянник. Не забывай, зрителю нужен достойный финал.

Марк улыбнулся, услышав эти слова, девиз его дяди. Конечно, он был прав. Финал – это главная часть фильмов. Особенно золотой классики, где герои всегда побеждали, а злодеи были должным образом наказаны. Сидя напротив банкира, Марк представлял подходящий финал для мистера Тревелина, красочную сцену смерти в 3D. Он вертел ключ в руках. Что тот открывал? Куда приводят мечты? Марк довольно скоро это выяснит. И если ты считаешь, что достойный финал это «жили долго и счастливо», отложи мечту, глупый читатель. Здесь, в Особняке, мы предпочитаем «все умерли ужасной смертью».

Тем вечером у мамы Марка намечалась важная встреча, так что ему нужно было ждать следующего дня, чтобы исследовать бокс 1939. А ты стал бы ждать? Думаю, нет. Вот и юный Марк не стал.

Марк добрался на своём скейте до унылого серого здания на авеню Буэна-Виста к заходу солнца. Ветер трепал чёрно-белый баннер, который гласил: «Склады напрокат». Марк вошёл внутрь через парадную дверь. За стойкой администратора никого не было, но стоял звонок с табличкой, где была просьба звонить. И Марк позвонил. Четырнадцать раз.

Из смежного офиса появилась фигура, освещённая вспышкой яркого света. Это была женщина в возрасте, одетая в шикарное чёрное вечернее платье. «Не самый подходящий наряд для складов напрокат», – подумал Марк. Пока она не повернулась, Марк гадал, как она может выглядеть. Скорее всего, как чернослив. Ничего страшного, он любил чернослив. Но он совсем не ожидал увидеть знакомое лицо. Да, сейчас её украшали морщины, а знаменитые золотые локоны стали серыми, но её красота никуда не исчезла. Даже её кожа сохранила своё неземное сияние. Наверное, дело было в освещении, потому что Марку показалось, что она мерцает.

– Я могу тебе чем-то помочь?

– И-и-извините, – начал заикаться Марк, – я не хотел так глазеть. Просто… Можете подсказать, как найти бокс 1939?

– Конечно, дорогой. Я здесь именно за этим.

Её слова прозвучали как реплика из старого фильма. Теперь сомнений не осталось. Это была она спустя восемьдесят лет после расцвета её голливудской славы. Марк уже знал ответ, но всё же решил спросить:

– В прошлом вы… случайно не были Дианой Дарвин?

– В прошлом, – повторила женщина немного надменно. – Что, меня уже заменили?

– Нет, конечно нет! Вы были – и есть – незаменимы!

– Ты слишком добр. А мне безумно везёт. Это чудо, что меня ещё узнают. Особенно молодые люди.

Отлично, он узнал её. Диана Дарвин была одной из любимиц дядюшки Рори, которая номинировалась на Оскар как звезда фильма «Воспоминания о жизни».

– Я часто смотрел на вас в кинотеатре моего дяди.

– Я знаю.

– Да? Откуда?

– Я видела тебя через экран.

«Забавная идея, – подумалось ему. – Кинозвёзды смотрят на зрителей так же, как зрители смотрят на них». Но Диана Дарвин говорила серьёзно.

– С тех пор как исчез «Бижу», – продолжила она, – мой народ остался не у дел. О, иногда мы появляемся на телевидении. Но этого так мало. Мы созданы для больших экранов, где цвета реального мира вечно остаются чёрно-белыми.

– Ваш народ? – спросил Марк. – Какой ваш народ?

– Призраки серебряных экранов.

– Вы всегда были самой красивой из них, – добавил Марк.

– И навсегда останусь такой… с твоей помощью.

Диана Дарвин повернулась к нему левым профилем, самой привлекательной своей стороной, и прошедшие годы словно исчезли под потрясённым взглядом Марка. Он увидел её такой, какой она была раньше, главной звездой прошлых лет.

– Ты веришь в магию? – спросила она. – Магию кино?

– Я-я всегда верил.

– Рори сделал мудрый выбор, – мисс Дарвин одобрительно кивнула.

– Вы знали моего дядю?

– Он был нашим величайшим благодетелем, без которого мой народ будет забыт.

Она подняла подбородок и приняла эффектную позу как на обложке журнала Screen Daily 1939 года.