— Моя работа.

— Ты — настоящий художник. И очень талантливый.

— Спасибо, — вспыхнула Мэдди, удивляясь комплименту и тому, как много значила его похвала.

— Ты сердилась, когда работала над панно?

— Откуда ты знаешь? — спросила она, пораженная его проницательностью.

Недовольство собой и злость на Стива отразились на характере пейзажа — штормовых пиках волн, тяжелых облаках на горизонте. Погода в тот день была не столь турбулентной, как ее настроение.

Мэдди вздрогнула, когда теплая ладонь легла ей на затылок.

— Ты не перестаешь удивлять меня. А я не привык удивляться.

От нежного поглаживания разряды тока пробежали по позвоночнику, соски затвердели. Рэй повернул ее к себе. Она положила руки ему на грудь. Губы легко прикоснулись к ее губам. Мэдди инстинктивно потянулась навстречу.

— Почему ты так нервничаешь?

Рэй был так близко, что она замечала серебряные искорки в его глазах, мятный вкус дыхания. Один поцелуй — и прощай, Мата Хари. Она будет целиком в его власти.

— Я… очень волнуюсь.

— Понимаю. — И он накрыл губами ее рот.

Пальцы Мэдди утонули в густых кудрях. Он целовал ее шею, опускаясь ниже. Она откинула голову, давая ему больше простора. Тело вибрировало от желания. Возбуждение наконец победило настороженность и тревогу. Она сделала глубокий вдох… и почувствовала запах гари.

— Наш ужин! — завопила она, вырываясь из его рук.

Ей вдогонку полетел веселый смех. Прощай, богиня домашнего очага.

* * *

— Все пропало. — Мэдди сбросила обуглившиеся остатки коронного блюда в мусорное ведро и разогнала рукой чад.

— Не огорчайся. — Обняв ее за плечи, Рэй протянул бокал вина. Мэдди быстро глотнула, чтобы убрать комок в горле, и поперхнулась.

Растирая ей спину ладонью, Рэй старался утешить:

— Ничего страшного. Я закажу ужин в ресторане. Его быстро доставят.

Опустив плечи, Мэдди поставила бокал на стол. Кого она хочет обмануть? Разве она создана для такой жизни? В ней нет ни изящества, ни чувственности.

— Прости, Рэй. Вряд ли у нас что-нибудь получится.

Рэй поднял брови. Он был совершенно неотразим. К сожалению, думала Мэдди, она не из тех, кто может претендовать на кусок лакомого пирога. Она не способна даже обычный пирог испечь.

— Это все из-за лазаньи? — Он легко улыбнулся, нисколько не смутившись. — Ерунда, Мэдди. Я же не в кухарки тебя нанимаю.

— Знаю. Но я о другом… Мне никогда не приходилось делать ничего подобного. Я не имею представления, как себя вести.

Он заключил ее в объятия. Мэдди заморгала, почувствовав его эрекцию. Как он может хотеть такую растяпу?

— Ты все усложняешь. — Низкий тембр его голоса завораживал. — Просто успокойся и получай удовольствие. Я тебя научу.

— Попробую, — неуверенно согласилась она.

Он наградил ее такой озорной улыбкой, что Мэдди не удержалась от смеха.

— Поверь, милая, мне известен очень эффективный метод расслабления.

К тому времени, когда им доставили эскалопы и зеленый салат, Мэдди расслабилась почти до состояния желе и была согласна следовать за Рэем, куда он пожелает.

Опавшие листья шуршали под колесами велосипеда, прохладный воздух покалывал щеки. Подруливая к воротам усадьбы Треван, Мэдди напевала популярную песенку и изредка хихикала, представляя голого Рэя в крошечной душевой кабине коттеджа сегодня утром. Прохлада ноября не страшна, когда рядом страстный любовник.

Она вдруг смутилась. Привычка хихикать появилась у нее за последние две недели — видимо, Рэй действовал на нее как хорошая доза веселящего газа, делал жизнь более легкой, яркой и радостной. Он заставил девушку почувствовать себя центром Вселенной, а в сексе был так вынослив и неутомим, словно участвовал в Олимпийских играх по этому виду спорта и всерьез рассчитывал на медаль. Она сладострастно поежилась, вспоминая, что он вытворял с ней сегодня в душе.

Мэдди достала из багажной корзинки свежие овощи и вспорхнула на крыльцо, но рука замерла, не дотронувшись до дверного молотка. Похоже, она немного увлеклась. Она ни в коем случае не могла быть центром Вселенной Райана Кинга. Точно так же, как он не был центром ее мира. Все, что их соединяло, — две недели интимных ужинов и еще более интимных сексуальных утех. За это время Мэдди успела познакомиться с каждым изгибом его тела, привыкнуть к терпкому аромату и солоноватому вкусу кожи, к его мгновенной реакции, когда она, опускаясь все ниже, перебирала пальцами шелковистые завитки на груди и животе. Однако она по-прежнему не знала практически ничего о нем самом.

Рэй охранял личную информацию с такой же страстью, с какой занимался любовью, а Мэдди, памятуя об их уговоре, до поры боялась лезть в душу. Легко отступала, когда на лице Рэя появлялось замкнутое выражение, лучше всяких слов говорившее, что она забралась на запретную территорию. Однако, проводя в течение двух недель все ночи вдвоем в ее маленьком домике, они исчерпали все нейтральные темы для разговоров.

Мэдди решительно стукнула дверным молотком. Она прекрасно понимала, что обманывает себя. Решение нагрянуть вечером в усадьбу Треван без предупреждения не имело отношения к болтовне в коттедже. Ее мучило любопытство. Чем настойчивее Рэй увиливал от ответов, тем сильнее она хотела знать, почему он держит личную жизнь в такой тайне. Ее продолжали мучить те же вопросы, которые крутились в голове после их спонтанного свидания в офисе Фила. Правда, за две недели к ним прибавились новые.

Что страшного в разговорах о детстве? И почему Рэй больше не приглашал ее в усадьбу?

Накануне вечером, глядя, как он уплетает ее ризотто с курицей и спаржей, Мэдди то и дело прикусывала любопытный язык. Странная задумчивость и затаенная грусть Рэя, умело скрытые за маской самоуверенности и шарма, интриговали ее. Желание раскрыть его секрет превратилось в наваждение.

Сегодня утром Рэй сказал, что ждет важное сообщение из Лондона, поэтому останется ночевать в особняке Треван. Мэдди проигнорировала укол разочарования от мысли, что проведет ночь в одиночестве, но не смогла скрыть обиду от того, что ему даже в голову не пришло пригласить ее к себе. Она хотела было сама это предложить, но Рэй набросился на нее с поцелуями, бормоча, что компенсирует пропущенную ночь. Очнулась она на постели, перед глазами плавали звезды, а в ушах рычал мотор отъезжающей от коттеджа машины Рэя.

Только через час, когда она оделась и убрала посуду после завтрака, до нее дошло, что ему снова удалось отвлечь ее и выскользнуть из расставленных сетей. Мэдди возмутилась: «Ах так? Я тоже умею играть в эти игры».

Мэдди услышала звук поворачивающегося в замке ключа и вздернула кончики губ в нежной, но, как она надеялась, не очень самодовольной улыбке.