– Мне все равно – пусть будет Дайнека.

– Оля, – снова сказал Сергей. – Она хочет поговорить.

– О чем?

– О Юре.

– Вы тоже думаете, что это он убил? – Казалось, на самом деле ей все равно, что они думают.

– Нет, – твердо заявила Дайнека.

– Нет?

– Я уверена, что ваш муж ни при чем.

В глазах Ольги блеснула надежда, тем не менее она проронила:

– У дома, где убили ту женщину, видели нашу машину…

– И это неудивительно – он там бывал по работе, – объяснила Дайнека.

– У него нет алиби…

– При чем здесь алиби, когда его нет в живых.

– В кармане нашли ключ… – сказала вдова.

– И здесь я спрошу, – Дайнека приблизилась, немного понизив голос: – Ваш муж ничего не рассказывал про то, откуда он взялся?

– Нет, ничего. Я никогда не видела у него этого ключа.

– Может быть, вы заметили что-нибудь необычное в его поведении в последнее время?

– Заметила. – Ольга подняла глаза полные слез. – У Юры был неоперабильный рак. Он боролся как мог, а продюсер в это время дал объявление об освободившейся вакансии режиссера по монтажу.

Сергей и Дайнека переглянулись.

– Юрий знал об этом? – тихо спросил Сергей.

– Знал. Это его и убило.

Дайнека опустилась на стул.

– Оля, расскажите, как все случилось.

– Я ждала его дома. Он позвонил, сказал, что еще на студии, велел мне ложиться спать. Я заснула. Утром, когда проснулась, его все еще не было. – Ольга приложила руку к груди. – У меня, знаете, сердце сразу почуяло. Я побежала в гараж. Здесь близко – две остановки, на улице Народного Ополчения. – Она страдальчески поморщилась. – По дороге вспомнила, что забыла ключи. Вернулась, опять побежала. В общем, когда я открыла дверь, сразу увидела Юру.

– Дверь была заперта?

– Да. Гаражный ключ висел на гвозде. Юра всегда так делал. Закроется изнутри, а ключ – на гвоздь, чтоб не терялся.

– Что было потом?

– Ноги у меня подломились, и я упала. Потом позвонила.

– Кому?

– Леше.

– Кто это?

– Алексей Петрович, его близкий друг.

– Родионов? – вмешался Сергей.

– Да, ты его знаешь.

– И что он?

– Приехал в гараж.

– Потом?

– Я не знаю… Все делал он.

– Ключ от чужой квартиры при вас обнаружили?

– Да. Когда приехали полицейские, Алексей сразу ключ опознал. Я даже не поняла, о чем идет речь. И когда мне сказали, что Юра и Полежаева… – Ольга уткнулась в ладони и зарыдала.

– Он не мог! – сердито заявила Дайнека.

Ольга подняла заплаканное лицо и зло выкрикнула:

– Мне плевать, мог или не мог! Юры больше нет!

В комнату забежали испуганные родственники.

Дайнека и Сергей попрощались и ушли восвояси.

Из кухни долетел сквознячок.

«Светка форточку не закрыла».

Анастасия Петровна дотянулась до спинки кровати, сняла шаль и, накинув ее на плечи, расправила между поясницей и спинкой инвалидной коляски. Руками крутанула колеса и покатилась на кухню. Там взяла в углу швабру и толкнула форточку ручкой.

Вернулась в спальню, остановила коляску у балконной двери. Отсюда весь двор был виден как на ладони. Возле арки курили киношники. Из зашторенного автобуса выпорхнула актриса со старомодной прической, в простеньком платье, и засеменила туфельками по льду.

Кто-то из курильщиков выбросил сигарету и кинулся к подъездной двери. Распахнул ее, дождался, пока девушка проскользит через двор. В подъезд они отправились вместе. Анастасия Петровна перевела взгляд на окно второго этажа того же подъезда. Через минуту они там появились, обнялись и замерли в поцелуе.

Мужчины, что курили под аркой, направились вслед за ними. Один открыл дверь, взял камень и подложил, чтобы подъезд остался открытым, после чего все вошли внутрь. Двое из окна тихо исчезли.

В нем по очереди промелькнули все, кто зашел в подъезд. Через минуту из входной двери выглянула старуха, пнула камень ногой и захлопнула ее.

Анастасия Петровна знала эту старуху. Много раз видела во дворе и в окнах квартиры первого этажа, где раньше была дворницкая.

Из арки вышла знакомая девочка и направилась к тому же подъезду. На вид ей было лет шестнадцать-семнадцать. Невысокая, худенькая, в куртке и джинсах. Девочка жила одна в огромной квартире на втором этаже. Иногда там появлялся взрослый мужчина, похоже, ее отец. Часто забегала подруга, что жила по соседству.

Девочка вошла в подъезд, мелькнула в лестничном окне и скоро зажгла свет у себя дома. Анастасия Петровна перевела взгляд чуть выше. На третьем этаже снимали кино. Вокруг овального стола ходил мужчина, по углам комнаты стояли две камеры, за ними – два оператора. Анастасия Петровна взглянула левее. В импровизированной гримерной было темно…

Так она сидела, обозревая чужую жизнь. Подмечала то, что не замечали другие, потому что это было единственное развлечение, доступное ей в силу болезни, возраста. Она видела, как и для чего живут люди, что они делают, отчего страдают и почему действуют так, а не иначе.

Анастасия Петровна смотрела в окна гримерки и думала о том, что в мире есть дикие твари, которые терзают друг друга безо всяких причин. Их ареал – как трясина, осушить которую невозможно. Так ей подсказывал жизненный опыт. Но врожденная порядочность и честность склоняли ее к неосторожному шагу.

Она подняла трубку и набрала номер.

– Алло… дежурная часть? Говорит Галкина Анастасия Петровна. Мне нужно сообщить важную информацию. Я видела в окнах третьего этажа, где убили артистку…

Ее перебили.

– Вам нужно прийти и написать заявление.

Выслушав, она пояснила:

– Не могу. Я – инвалид.

В трубке замолчали, видимо решая, что с этим делать.

– Вы примете мое сообщение? – спросила Анастасия Петровна, однако услышала короткие гудки.

Минут через тридцать Анастасия Петровна решила, что лучше бы ей промолчать, а потому постаралась скорее забыть обо всем.

Сергей позвонил вечером.

– Послушай. Я кое-что вспомнил.

– Ты насчет убийства?

– Может быть, во всяком случае мне это кажется подозрительным.