– Что тут у вас?! – спросил он.

Стасов указал на Дайнеку:

– Мы почти отыграли. В конце эпизода прибежала она.

– Кто-нибудь! Почему не поставили на лестнице человека?! Почему на съемочную площадку врываются посторонние?! – Режиссер стоял напротив Вениамина Стасова и орал прямо ему в лицо.

Стасов побагровел и вдруг выкрикнул:

– Не смей на меня орать! Если ты не в состоянии организовать персонал, займись чем-нибудь другим!

Потопаев замер, глядя в лицо актера.

«Копия» Лидии Полежаевой возмутилась:

– Почему вы кричите на режиссера?

Ни слова не говоря, Вениамин Стасов развернулся и влепил ей оплеуху которая пришлась артистке в район левого уха. Она вскрикнула, схватилась за ухо и убежала в квартиру.

– Веня, ты что? – тихо спросил Потопаев. – Ты зачем это сделал?

– Пусть думает что говорит! – в запале выкрикнул Стасов.

– Я вообще не понял, с чего ты завелся? С чего все началось?

Все взгляды перевелись на Дайнеку, из-за двери на нее обеспокоенно зыркнул Сергей.

– Вы почему здесь? – спросил у нее Потопаев. – Неужели не заметили, что в подъезде идет съемка? – он указал на связку кабелей, тянущихся по лестнице.

– Я их не видела… – пролепетала она, сгорая от стыда под многочисленными взглядами членов съемочной группы.

– Чего она могла там заметить, – проворчал тот, что держал микрофон. – Перла напролом, как маленький танчик.

Кто-то из съемочной группы хихикнул.

Потопаев улыбнулся и тронул Дайнеку за плечо.

– Спасать бежала?

– Так ведь кричали… – со слезой в голосе ответила Дайнека.

– Ну-ну… – покровительственно обронил режиссер и обернулся на чьи-то рыдания.

Плакал Стасов.

– Простите меня! – выкрикнул он. – Я – страшный человек! И нет мне прощения!

Из квартиры выбежала девушка со стаканом воды.

– Вениамин Аркадьевич, успокойтесь. Выпейте водички.

Стасов схватил стакан и сделал большой глоток. Судорожные рыдания не отпускали его и через минуту переродились в икоту.

– Перерыв, – объявил режиссер и, похлопав актера по плечу, скрылся за дверью.

На лестничной площадке осталось несколько человек. Стасов икал, остальные ему сопереживали. Наконец, проплакавшись, он заявил:

– Мне нужно извиниться перед дамой.

Дайнека посмотрела на него с сочувствием, но, когда Стасов повернулся к ней спиной, чтобы уйти в квартиру, вдруг поняла: он такого же роста, что и убийца, и чем-то его напоминает.

«Жаль, что он не в верхней одежде».

С одной стороны, она чувствовала себя виновницей его срыва, с другой – не преминула заподозрить актера в убийстве. Он ударил женщину, а значит, мог и убить. Понятно, что Стасов слабый и экзальтированный тип. Но, как известно, чаще убивают от слабости и неспособности что-либо изменить.

Неловко улыбнувшись, Дайнека ретировалась и уже через мгновенье была дома. Посмотрела в зеркало, нашла, что у нее сейчас глупейшая физиономия, и спросила сама себя:

– Когда ты перестанешь попадать в глупые ситуации?

Схватила куртку, натянула ее. Нахлобучила на голову шапку и выскочила за дверь, моля Бога, чтобы не встретить никого из съемочной группы.

Однако в подъезде ее ожидала другая встреча. Мужчина на ходу вгляделся в ее лицо. Это был следователь Крюков, который в день убийства Полежаевой дал ей свою визитку.

– Здравствуйте, – в ее исполнении обычное приветствие прозвучало как-то загадочно.

Крюков остановился.

– Ах, это вы… – Он замешкался, потом все же спросил: – Почему вы не пришли?

Дайнека потупилась, не зная, что на это сказать.

Он сам ответил:

– Впрочем, я знаю почему. Мне позвонили. К счастью, ваше участие в деле не понадобилось.

– Мне очень жаль, – промямлила она, отводя взгляд. Потом, не сдержавшись, посмотрела ему в глаза и выпалила: – Той ночью я видела мужчину, возможно, убийцу.

– Зачем вы говорите это сейчас?

– А разве я не должна?

– Должны. Только сделать это нужно было сразу после убийства. – Он помолчал. – В присутствии вашего отца. К счастью, убийцу установили.

– Это не он. Вы ошиблись.

– Вы даже не спросили у меня, кто он.

– Все уже знают.

– Вот как? – удивился следователь.

– Цыбин тут ни при чем.

– Откуда вам это известно?

– Я знаю…

Крюков ухмыльнулся и, обойдя Дайнеку, начал подниматься по лестнице на третий этаж.

– Постойте, – позвала она.

Он обернулся:

– Ну, что еще?

– Я нашла ключ.

– И?..

– Вы не поняли. Я нашла еще один ключ от квартиры.

– Где?

– В кресле между спинкой и сиденьем. А кресло стояло у кровати, где обнаружили труп.

– Он мог попасть туда когда угодно.

– И вы верите в подобные совпадения?

Крюков спустился на несколько ступеней и очень серьезно спросил:

– И все-таки, почему вы решили, что это не Цыбин?

– Я видела того человека в дверной глазок. Он был выше и намного крепче Юрия Цыбина.

– Вы, вероятно, знаете, что у него в кармане обнаружили ключ от той квартиры?

– Знаю. И пока не могу этого объяснить.

За весь разговор следователь впервые улыбнулся.

– Похоже, вы ведете свое расследование?

– Я бы это так не называла. Просто пытаюсь понять. Здесь ничего не сходится.

– Вы разглядели того человека?

– Нет.

– Так о чем же мы говорим?

– Но это был точно не Цыбин.

Крюков спустился еще на две ступени и ступил на площадку.

– Факты – упрямая вещь, это я вам как следователь говорю. Факты и доказательства. Если у вас нет доказательств, значит, нет ничего. Ну, так что?

– Что? – уточнила Дайнека.

– Мы с вами говорили про ключ. Где он?

– У меня дома.

Следователь постарался быть обходительным.

– Вы мне его отдадите?

– Пожалуйста, – Дайнека вернулась к двери, отомкнула ее и пригласила Крюкова в квартиру. – Понимаете, – продолжила она очень серьезно, – завладев ключом, убийца, я уверена, изготовил еще один. Первый отдал Полежаевой, второй оставил себе, чтобы прийти незамеченным и убить ее.