Слезы градом катились по ее лицу. Ей очень захотелось причинить ему не меньшую боль, чему та, которую он причинил ей, и она замахнулась и дала ему пощечину. Физическое насилие было совершенно чуждо Кристен, и она почувствовала тошноту. Как теперь она заставит поверить его в то, что не причастна к синякам на теле Нико, если только что вела себя подобным образом?

Серджио никак не отреагировал на пощечину, хотя мог легко перехватить ее руку и не дать ей себя ударить. Его лицо было непроницаемым.

Кристен продолжала плакать.

– Я не трогала Нико. Клянусь! Я никогда не смогла бы причинить ему боль! Он упал в парке. Я говорила ему не залезать на детской площадке слишком высоко, но иногда он жутко непослушный. Когда он упал, я чуть сама не умерла от страха! Думала, он себе все кости поломал. – Она вспомнила, как сын кричал от боли и страха. – К счастью, все оказалось не так страшно, всего лишь синяки. – Кристен была не в силах контролировать свои эмоции. Ее грудь тяжело вздымалась, и она полезла в сумку за носовым платком. – Как ты только мог подумать, что я била его? Я хорошая мать! Я люблю Нико всем сердцем, и никогда не обижу его.

Серджио невозмутимо смотрел на Кристен. Ее лицо покрылось пятнами, глаза покраснели и опухли. Было очевидно, что она одевалась в спешке и даже не посмотрела на себя в зеркало. Переведя взгляд на ее ноги, он увидел, что на ней разная обувь: на одной ноге голубого цвета кроссовка, а на другой белая туфля.

Проследив за его глазами, Кристен покраснела:

– Я очень спешила, что вполне понятно, ведь ты украл моего сына, – с вызовом добавила она.

Должно быть, она совсем обезумела от горя, раз надела разную обувь!

Серджио смотрел, как Кристен трет лицо платком, и его гнев постепенно стихал. Доктор, которого он вызвал на виллу осмотреть Нико, сказал, что синяки на ногах появились, вероятнее всего, в результате какого-то несчастного случая, а не плохого обращения. Объяснения Кристен насчет детской площадки были похожи на правду. Ее горе было столь явным и неподдельным, что он почувствовал себя неловко. Неужели он все не так понял? Серджио начали одолевать сомнения. Увидев синяки на теле Нико, он потерял над собой контроль. Его единственной задачей стало спасти Нико и увезти его на Сицилию. Но вдруг он ошибся?

– Кристен, пожалуйста, перестань плакать, – грубо сказал он. – Нико болен и нуждается в тебе.

– Что с ним? – в ужасе спросила Кристен.

– У него высокая температура, и его тошнит. Доктор думает, что он подхватил какой-то кишечный вирус.

Кристен прекратила плакать. Она знала: слезы не красят ее, и теперь была уверена, что выглядит как чучело.

– Где он? Почему ты не с ним?

– Няня, которая присматривает за дочерью Сальвадора, сейчас помогает ухаживать за Нико. Я отведу тебя к нему. Ты попросила водителя выгрузить из такси свой багаж?

– У меня нет багажа. Я не планировала здесь задерживаться. Я хотела забрать Нико и отвезти его домой.

– Мы обсудим это позже. Ты ведь не потащишь в самолет ребенка, которого тошнит.

Кристен поспешила вслед за Серджио вверх по лестнице. На втором этаже они прошли мимо его спальни, дверь была приоткрыта, и она не могла удержаться, чтобы не заглянуть в нее. Обои теперь были голубыми вместо золотистых, но огромная кровать все так же занимала большую часть комнаты, пробуждая в ней воспоминания, о которых она хотела забыть. Сейчас не время думать об обнаженном, мускулистом теле Серджио или о том, какая страсть разгоралась между ними в этой спальне и как он был нежен к ней в постели.

Сейчас ни о какой нежности не могло быть и речи, сказала она себе, глядя на его хмурое лицо. Он поджидал ее у дверей соседней комнаты.

– Нико спрашивал о тебе.

– Ничего удивительного. Должно быть, он жутко испугался, когда ты увез его в совершенно чужое для него место. О чем ты только думал?! Ты рассказал мне о том, как плохо поступила твоя мать, когда увезла тебя в незнакомую страну, а сам поступил так же с Нико!

– У меня были свои причины, – ответил Серджио.

– Или ты просто хотел показать мне, какой ты могущественный? – цинично сказала Кристен. – Так вот, это не одна из твоих войн за власть!

Услышав за дверью плач сына, она подумала, что их ссора может и подождать, и вошла в комнату. Это была элегантная спальня в пастельных тонах, не очень подходящая для ребенка дошкольного возраста с расстройством желудка. Нико выглядел больным: щеки красные, мокрые от пота кудри липли ко лбу. Над ним склонилась какая-то женщина, убеждая выпить немного воды, но он оттолкнул ее и плакал все громче и громче, пока его взгляд не упал на Кристен.

– Мама! – Его губы дрожали, а неподдельное горе на личике заставило сердце Кристен замереть от боли.

Она бросилась к кровати и заключила сына в объятия.

– Все в порядке, лапочка! Я здесь. – Она бросила на Серджио хмурый взгляд. – Он весь горит. Что ты дал ему от температуры?

– Его стошнило теми лекарствами, которые дал ему доктор, – начал было объяснять Серджио, но в этот момент Нико снова стошнило, на этот раз прямо на Кристен. – Святая Богоматерь! Не могу поверить, что в нем еще что-то оставалось. – Он попробовал снять Нико с рук Кристен, но мальчик изо всех сил вцепился в нее.

– Оставь его, – тихо сказала Кристен. – Я потом почищу одежду.

– Но ты вся…

– Ничего страшного. Дай мне полотенце, и я здесь все уберу. – Она гневно посмотрела на Серджио. – Вот что значит быть родителем. Не дарить дорогие игрушки, а быть рядом, когда твой ребенок нуждается в тебе. – Она посмотрела на женщину, которая, со слов Серджио, работала няней. – Пожалуйста, оставьте меня с ним наедине. Он смущен и расстроен. Толпа незнакомых людей вокруг не поможет ему выздороветь.

Только на следующее утро Нико стало чуть лучше. Температура спала, и он смог спокойно заснуть.

– Думаю, когда он проснется, то будет совершенно здоров и полон энергии, – сказала Кристен Серджио. Она подвернула Нико одеяло и отошла от кровати, чтобы ее голос не мешал ему спать. – Ты удивишься, как быстро выздоравливают дети. – Неожиданно она почувствовала усталость и в изнеможении опустилась на диван.

– Он уже выглядит гораздо лучше, чем ты, – сухо сказал Серджио, сравнивая здоровый цвет лица Нико с бледным лицом Кристен, но быстро отвел глаза, не желая встречаться с ней взглядом. За последние несколько часов она доказала, что сын для нее важнее всего на свете. Ее терпение и забота, ее всепоглощающая любовь к сыну показали Серджио, как глубоко он заблуждался на ее счет, и теперь он чувствовал себя виноватым. Слава богу, она не имела ничего общего с его собственной матерью. – Почему у вас с Нико фамилия Ллойд? – спросил он. – Четыре года назад ты носила фамилию Рассел. Почему ты ее сменила? Ты вышла замуж, и у Нико есть отчим?

– Конечно нет! У меня не было…