Он должен постоянно подпитывать миф. У философа Ницше есть такой образ - Вечное Возвращение. В мире все возвращается, и это главный принцип бытия. Этот образ приходит мне в голову, когда я вижу, как все существование Браудера зависит от постоянного возвращения к сакральной истории Магнитского.

Любопытно при этом, что какие-то немаловажные детали в сюжете все же меняются. Когда Билл рассказывал мне свою историю в первый раз, он акцентировал тот момент, что до всего самого значительного в раскрытии незаконного возврата налогов Магнитский дошел сам. Нередко, непроизвольно употребив «мы», он поправлялся: «Сергей, Сергей». «Сергей сказал себе...»

Но вот уже в книге Браудера что-то рассказывается по-иному. Какие-то слова и мысли приписываются другим. Отчасти это, видимо, продиктовано техникой профессионального гость-райтера, который раскидал роли и реплики в сценах. Невозможно писать от первого лица человека, сидящего в Лондоне, и все время ссылаться на невидимого Сергея в Москве: «Сергей сказал себе...» Но некоторая корректировка роли Магнитского наверняка продиктована необходимостью повышения правдоподобия того, что навсегда фиксируется в книге.

Так как художественное произведение под названием «Красный бюллетень: как я стал врагом Путина номер один» официально считается документальным (нон-фикшен), там должны быть реальные персонажи.

Надо отдать должное команде Браудера: там все как на подбор, будто самый строгий кастинг прошли. Но лучшие из лучших - это, безусловно, Вадик и Ваня, Клейнер и Черкасов. Эдакие Дастин Хоффман и Роберт Редфорд из знаменитого фильма «Вся президентская рать» - если, конечно, представить, что пара браудеровских помощников делает доброе дело. И с ними в уютных офисах Сохо решает Билл Браудер головоломки, заданные ему коварными, жадными и жестокими русскими ментами.

Во время одной такой сцены троица озадачена вопросом: зачем же преступникам, укравшим у Браудера компании, эти безумные судебные иски? «Денег они от нас не получат! Ни за что! Размечтались, негодяи». И вдруг у Браудера, как он пишет в своей книге, «зажглась над головой лампочка»: «Сколько мы налогов заплатили в 2006 году?» Иван тут же открыл ноутбук и мгновенно сообщил: «230 миллионов». И Браудер восклицает: «Ребята, эврика! А не хотят ли преступники вернуть себе наши уплаченные налоги?»

Пересказываю сцену, как запомнил, но уверен, что сильно против оригинала не согрешил. И ведь запоминается такая худлитература. И читается легко! И все просто. И я сам верил этому сказанию еще на стадии браудерова устного творчества в далеком 2010 году - с той только разницей, что тогда «лампочка загоралась» не в Лондоне, а в Москве, над головой Сергея Магнитского.

Может ли человеку просто так прийти в голову, что кто-то вернул 230 миллионов долларов из казны тайно и незаконно? Налоговый возврат -стандартная практика. Но вот возврат в контексте преступления, возврат после кражи фирм и инсценировки судов, вся эта сложная схема вдруг приходит человеку на ум в ходе единственного разговора с друзьями, методом дедукции... «Элементарно, Ватсон!» Мгновенно прийти к такому сложному умозаключению, которое потом окажется правильным, - мне в такое поверить трудно, честно.

Мне была интересна реакция профессиональных финансистов и предпринимателей на такую логику, и я поговорил с некоторыми из них о книге Браудера. Среди моих респондентов был топ-менеджер крупнейшего российского банка, иностранец. Он сказал, что такие сюжетные повороты, как вышеописанный, конечно, поражают. Но не неприятно. Это читается как художественная литература, но опять же не в том смысле, что это злостный вымысел. Этот конкретный человек, финансист, работающий в России, и представить не мог такого хода мысли в собственной голове. То есть над ней лампочка не загорелась бы. Но в России же все может быть! И это ощущение позволяет не проверять ситуацию на правдоподобие.

Русские выражались прямее. Если идея незаконного возврата налогов возникла, то нужно как минимум знать о подобных случаях, иметь некий опыт. И в таком случае ситуация наводит на определенные мысли.

На презентации книги Браудера один из его соратников говорил мне, что такие преступления происходят сплошь и рядом в «коррумпированной России». И добавил: «Как мы потом выяснили». То есть сами догадались, а потом узнали, что это обычная практика. Вышли на схему преступников методом тыка.

Это мне кажется абсолютно искусственной логикой, придуманной постфактум. Притянутой за уши. Как очень многое в этой истории.

Кое-что из того, что Браудер нам сообщает, рассчитано на, так сказать, знатоков. В книге нет ничего случайного, особенно в том, что касается дат. Для некоторых событий они просто отсутствуют. А иногда все расписано по часам, как в истории со звонком пристава из Петербурга. Причем дата там указана не прямо, а с помощью довольно длинного рассказа, например, о корейских кушаньях с точными названиями, караоке с виски - опять же конкретной марки - и корейском трейдере, названном по имени. Все для того, чтобы замаскировать отматываемые назад часы. Дата прилета в город известна, известно и количество дней и ночей, наполненных этими экзотическими деталями. И вдруг -раздается звонок... По часам. Когда надо. Для алиби.

В ситуации с мозговым штурмом в Лондоне дата тоже названа эдаким гибким способом: суббота в конце мая. Прекрасная пора. Важно, чтобы не было ощущения, будто кто-то скрывает, когда в точности загорается знаменитая лампочка над головой у Билла... Информация открыта.

Браудер догадывается, зачем преступники украли и засудили его компании, в субботу - хотя это может быть как 24-е, так и 31 мая 2008 года.

А что же в это время происходит в реальном мире? Немало интересного на самом деле.

20 мая 2008-го Виктор Маркелов, формальный хозяин браудеровских компаний (П.М.Р.) на момент незаконного возврата налогов, допрашивается в Следственном комитете прокуратуры. Маркелов рассказывает о Гасанове, имевшем доверенности от кипрских фирм Браудера, владевших П.М.Р., и поручившем ему, Маркелову, оформить П.М.Р. на себя. Маркелов упоминает браудеровского адвоката Хайретдинова, которого называет помощником Гасанова. Маркелов упоминает Клейнера, о котором ему рассказывал Гасанов.

Дело, по которому допрашивается Маркелов, формально было возбуждено по заявлению Пола Ренча, доверителя адвоката Хайретдинова. Поэтому вполне вероятно, что браудеровцы знали о допросе Маркелова. Здесь надо заметить, что они регулярно пользовались информацией, доступной только так называемым силовикам. В Москве ходили упорные слухи, что у Браудера есть блат в СК, а один (как минимум) конкретный сотрудник Firestone Duncan был известен своими контактами в ФСБ.

Как бы то ни было, у Браудера и его команды имелись самые веские причины отслеживать, чем занимается следствие по делам, связанным с их фирмами. Допросив Маркелова, следствие явно подошло совсем близко к версии, кардинально отличающейся от браудеровской.

Произошло это вечером во вторник, 20 мая