Это постановление, мол, говорит о том, что даже российские следователи признают, что компании украли.

Но в заявлении Ренча (от 10-13 декабря 2007 г.) нет ничего о краже компаний; там черным по белому написано, что у его российских фирм украли деньги (правда, не сказано сколько) и Ренч просит этот факт расследовать.

Как Рассохов пришел к данной формулировке в своем постановлении, я не знаю. Может быть, в результате бесед с представителями Hermitage. Браудер описывает, как дурно Рассохов был одет и подстрижен (таким он предстал перед Хайретдиновым, если верить «Красному бюллетеню»). И это обнадеживало, пишет Браудер. Но я бы не сказал, однако, что текст постановления подтверждает версию Браудера и «Новой газеты». Поддельные документы (в формулировке Рассохова), на основании которых были перерегистрированы компании Браудера, -это не оригиналы, конфискованные при обыске. А Браудер всегда настаивал, что использованы были именно оригиналы документов, которые были у Карпова. Именно на этот факт ссылается Андреас Г росс в своем докладе ПАСЕ по Магнитскому как на прямое доказательство вины сотрудников МВД. Как бы то ни было, дело по декабрьскому заявлению Ренча возбуждено и будет расследоваться много месяцев. С неутешительным для Hermitage результатом: в сентябре 2008-го следователь Станислав Гордиевский написал рапорт о признаках преступления в действиях браудеровских юристов Эдуарда Хайретдинова и Владимира Пастухова. Это был классический случай расследования, в ходе которого выдававший себя за жертву оказывается обвиняемым.

Первый допрос Маркелова, протокол которого есть в открытых источниках, датирован 20 мая 2008 года и проведен в рамках того самого дела, которое возбудил Рассохов по заявлению Ренча. Но показания Маркелова наносят сильный удар по позициям Браудера. Маркелов подробно рассказывает, как представлявший кипрские компании (Браудера/НЭВС) Гасанов давал ему указания и документы на подпись. Указывает Маркелов и на Эдуарда Хайретдинова, который в тот момент еще жил в России (в Лондон при неких драматических обстоятельствах, через Дальний Восток, он бежал только осенью 2008 года). Маркелов говорит, что слышал от Гасанова, будто Хайретдинов летал в Лондон что-то согласовывать и что эти согласования проходили непросто. Упоминает Маркелов и Клейнера. Из показаний Маркелова следует, что новые владельцы «украденных» компаний отнюдь не утратили связей со старыми.

Я стараюсь смотреть на показания Маркелова непредвзято и даже скептически. В начале 2009-го он рассказал следователю Сапуновой о том, что видел, как Гасанов принимает документы от «Сергея Леонидовича». Этот рассказ вызывает у меня смешанные чувства. Почему он не рассказал о Магнитском сразу? Российские следователи считают своим достижением точное описание Маркеловым Сергея Леонидовича, но ведь Маркелову могли показать фото, показать Магнитского через глазок в двери камеры или вообще объяснить, как его надо описывать. С другой стороны, против Магнитского говорит то, что, как сказал мне Павел Лапшов, Магнитский «сорвал очную ставку» с Маркеловым. Задокументирован отказ Магнитского отвечать на вопрос, знал ли он Гасанова. Он не ответил просто: «нет, не знал». Он сослался на 51-ю статью Конституции и промолчал.

Но в мае 2008 года сами следователи - судя по вопросам, которые они задают подозреваемым и свидетелям, - еще не вполне понимают, что же произошло. Тот же следователь Гордиевский, которому Маркелов рассказывает о Гасанове, Хайретдинове и Клейнере 20 мая, допрашивает Магнитского 5 июня. Гордиевский явно еще не видит связи между всеми теми микросюжетами, которыми, вероятно, Магнитский отвлекает следователя, и хищением 230 миллионов. Наверное, у следователя такая работа - выслушивать бог весть что. Но одно дело, когда это исходит от малообразованного, запутавшегося человека, и совсем другое, когда суперпрофи (хотя и не юрист по образованию) налогового дела - Магнитский - на голубом глазу рассказывает другому профи, опытному следаку, что те же орфографические ошибки в новом уставе перерегистрированных компаний означают, что мошенники залезли в компьютеры, изъятые во время обыска. Ведь оба, и следак, и допрашиваемый, прекрасно знают: хотя файлы с уставами действительно были на жестких дисках в компьютерах, эти уставы общедоступны. Новый устав может быть написан заново, а значит, никакой ценности эти старые редакции, «электронные файлы», как их многозначительно называет Магнитский, не представляют. И если принять за гипотезу, что никто у Браудера фирмы не крал, а он эту историю придумал задним числом, то в самом по себе факте, что текст устава со всеми его орфографическими ошибками не менялся, ничего удивительного нет.

Не знаю, как следователи, а я бы в ответ на такое «зубозаговаривание» со стороны Магнитского точно вспылил бы. Начал бы язвить в ответ.

Наверное, следователям нельзя так реагировать. Должно быть, они хладнокровно делают выводы на будущее. Но мне кажется, что Гордиевский не был бы так терпелив, если бы увидел какую-то связь между тем, как Магнитский уходит от ответа, и налоговым возвратом -если он вообще уже знал о нем к тому моменту.

Может быть, еще и поэтому показания Маркелова 20 мая не наводят на мысль о сговоре между ним и следствием. Слишком мало времени прошло, если судить по хронологии дела, для координированной инсценировки такого допроса и таких показаний. Я не буду утверждать, что такое немыслимо в принципе. Но мне кажется, что у подобных сговоров есть определенный период созревания, не говоря уже об очень сильной мотивации. Я не вижу обстоятельств, которые бы оправдали гипотезу, согласно которой 20 мая 2008 года Маркелов давал показания по заранее написанному сценарию. Показания давались другой следственной бригаде, не Карпову. Да и Старова уже 9 апреля, хоть и не называла Хайретдинова, дала показания, имеющие прямое отношение к его действиям и наносящие серьезный ущерб легенде Браудера; при этом она взаимодействовала с совершенно другими следователями. И если все было подстроено и фальсифицировано некой «бандой Карпова и Кузнецова» - то возникает вопрос, сколько всего надо было подстроить, фальсифицировать, как широко раскинуть сеть манипуляций и фальсификаций. Сколько нужно было задействовать следователей, оперативников, милиционеров, а может быть, и работников прокуратур и судов в разных городах, чтобы инсценировать и координировать эти дела, заявления и допросы. Какой-то гигантский и хитроумнейший заговор. Верится, честно говоря, с трудом.

А если все было так, как говорит Маркелов, - значит, команда Браудера просто-напросто имела какое-то отношение к возврату налогов. Не исключено, что Маркелов сделал, так сказать, для следствия больше, чем требуется от беспристрастного правдивого свидетеля, утверждая, что Магнитский выносил Гасанову документы. Вопрос, видел ли Маркелов Магнитского в обществе Гасанова на самом деле или не видел, интересен сам по себе, но по сути он ничего не меняет, если правда то, что Гасанов сотрудничал