Задолго до этого Антаресу пришли письма из центра профилактики с видео- и аудиоматериалами от психологов для обязательного ознакомления. В этот период каждый переживал кризис – осознание близкой смерти не проходит бесследно. Но если одни справлялись лучше и ускорялись еще больше, пытаясь успеть за год все, что не удалось сделать раньше, то другие, напротив, замедлялись, замирали в ожидании смерти, впадали в апатию, совершали самоубийство. Они пытались обуздать смерть, чтобы день икс наступил по их воле. Часто жители смартполиса в этом возрасте пропадали без вести, но их никто не искал. Позже их тела находили на заброшенных складах, старых заводах и подвалах на окраине города.

В одном из таких подвалов жилого комплекса в окружении изношенных роботов работал Кастор Антарес. Утром, как обычно, он пришел на работу, включил освещение, отопление и вентиляцию. Приборы загудели, а Кастор застыл, будто по венам бежал цемент, и вот теперь смесь затвердела. Гнетущая пустота зияла огромной дырой на душе. Он пробыл без движения уже минут пять – а это весомое отставание от графика. Но его вниманием завладело маленькое окно – оно сияло белым пятном высоко в стене. Крошечное отверстие, куда едва пролезла бы человеческая голова. Окно не открывало никакого красивого вида на город, природу или небо.

Кастор вернулся к панели управления и отключил освещение – стало темно, как в подземелье. Мужчина знал здесь каждый миллиметр и без затруднений вернулся обратно. Он уставился на окошко, из которого через мутный жесткий пластик струился свет. Спустя еще пять минут неподвижного созерцания он притащил к этому месту большое кресло из комнаты отдыха и неуклюже устроился прямо напротив окна. Свет рассеянным лучом падал у ног и освещал небольшое пространство рядом. Кастор расслабился и откинулся на спинку кресла. Непривычно приятная истома растеклась по всему телу.

Мужчина вспомнил, как впервые пришел сюда работать. Молодой Кастор Антарес появился здесь, когда старшему работнику исполнилось тридцать пять. Старое здание далеко от центра возвели одним из первых в городе, и с тех пор оно, как и Кастор, заметно обветшало. На верхних этажах жили семьи рабочих, которые трудились на небольших производствах, расположенных тут же, на первом этаже дома или неподалеку. Каждое утро Кастор спускался на лифте с сорок шестого этажа на первый и шел по лестнице из двадцати восьми ступенек в просторное подвальное помещение.

Изначально в мастерской числились десять человек в возрасте от восемнадцати до тридцати четырех лет. Рабочие ежедневно проводили обслуживание крупногабаритных уличных роботов-пылесосов и роботов-подметальщиков, меняли щетки, проводили необходимый ремонт, задавали новую программу, если это требовалось. Ночью специальная дверь автоматически открывалась, и техника без человеческой помощи выходила на улицы квартала, чтобы смести пыль с тротуаров, собрать мусор и грязь. Процесс можно было бы автоматизировать полностью, но аппараты в этом подразделении были устаревшие, поэтому требовалось так много рабочих.

В подвале на потолке в ряд висели большие лампы, создавая яркий коридор света. Проект здания не предусматривал окон. Небольшая прорезь в стене у входа стала ошибкой строителей, и, чтобы скрыть ее, рабочие наспех смастерили это самое мини-окно. Первые полгода на новом рабочем месте молодой Кастор постоянно поглядывал в оконце, пытаясь определить положение солнца. Утром он еще до рассвета спускался в подвал, а вечером возвращался домой уже затемно. В перерывах он быстро проглатывал порцию еды и снова приступал к работе. Времени на прогулки не оставалось, поэтому все, чем он мог довольствоваться, – прорезью в стене.

Со временем Кастор привык к режиму, научился обходиться без солнца, свежего воздуха, прогулок на ветру или под дождем. А на третий год он вовсе перестал замечать маленькое окошко высоко в стене. Система кондиционирования создавала оптимальную влажность, комфортную температуру, свет ламп менялся в зависимости от времени суток, чтобы не уставали глаза. Центральное управление организовало доставку питания, уютная кухня и комната отдыха с очками виртуальной реальности заменяли мир снаружи.

Время шло. Машины-подметальщики стали чаще ломаться, некоторые не подлежали ремонту, и их отправляли в утиль. Раньше центр на замену старым аппаратам присылал новые, но не в это раз. Кто-то сказал, что в соседнем квартале начала действовать огромная база с усовершенствованными роботами для уличной уборки с функцией самоочистки, для обслуживания которых требовалось не больше двух человек. «Дурной знак», – подумали старые чистильщики, но быстро выбросили эти мысли из головы.

Вскоре, когда старший мастер достиг тридцатипятилетия, на его место тоже никого не прислали. И постепенно подвал стал пустеть – свои дни отживали роботы и люди. Зажигать свет до самого конца корпуса больше не было нужды – теперь три лампы освещали пятачок, на котором ютились восемьдесят четыре машины и один Кастор Антарес. Мужчина понимал, насколько бесполезна его работа теперь, и знал, что после смерти в утиль вместе с ним уйдут его подопечные-роботы.

В день тридцать пятой инъекции Кастор сидел в темном подвале, глядя на окно, не включая свет, не прикасаясь к машинам. После заката роботы затрещали щетками, заморгали лампочками и выкатились на знакомый маршрут.

На следующее утро Кастор опять не притронулся к роботам. Никто не пришел, не позвонил и не отчитал работника. Из-под покосившихся щеток торчал мусор, некоторые сломанные детали беспомощно свисали, но вечером аппараты без труда отправились бесцельно бродить по улицам. На третий день Кастор спустился на лифте с сорок шестого этажа на первый, прошел мимо привычных двадцати восьми ступенек и покинул жилой комплекс в неизвестном направлении.

В тот день Кастор Антарес встретил рассвет на крыше соседнего здания, ушел за пределы смартполиса, нашел старый город, бродил по лесу, пил из ручья, собирал спелые красные ягоды, видел семейство белок, слышал пение птиц и вернулся домой, проводив закат. Всю ночь он не мог уснуть от перевозбуждения.

Через неделю беспечной жизни Кастор твердо решил покинуть дом, работу, друзей, забрать семью и прожить последний год в лесу. Тогда он не подозревал, что променял жизнь без болезней и материальное благополучие на долгие годы скитаний и почти голодную, одинокую смерть. Супруга Кастора наотрез отказалась поддержать его, ведь их единственная дочь оканчивала школу, и женщина не хотела вырывать ребенка из социума ради отчаянной авантюры мужа. К тому же она была моложе Кастора. У нее в запасе оставалось чуть больше двух лет, и она в точности знала, как проведет каждую секунду своей жизни. Она упрямо стояла на своем. Антарес настаивать не стал. Он купил все необходимое, собрал вещи и с тяжелым сердцем ушел из дома. С тех пор он видел жену трижды.

В первый раз он возвратился домой спустя неделю. Гонимый чувством вины, Кастор бросил новый дом и вернулся в старый, но было поздно. Пропавшими чистильщиком заинтересовался отдел ПЭ. Два молодых поджарых парня в черной одежде и с оружием поздним вечером вторглись в квартиру одинокой женщины.

Аскетично обставленное жилье, где всегда царил порядок, напоминало свалку. Вещи разбросаны, мебель сломана, повалена на пол, ящики вывернуты наружу. Кастор, минуя хаос, прошел на кухню, где сидела жена. Дочь еще не вернулась. На гладкой поверхности стола стояла пустая кружка. Женщина сидела сгорбившись и не сводила с нее глаз.