«Есть ли смысл подбрасывать новые поленья? И почему вместо вечного я думаю о простом? – ругал себя Кастор. – Неужели я так и умру по закону Мерфи[15] в нелепой позе с поленом в руках?»

Подбросить дров в огонь все же пришлось. Взбодрившись, Кастор отринул идею умирать и уселся у костра, разглядывая танец пламени. Как он продлевал жизнь огню, так и ночь продлевала жизнь ему. На рассвете он проснулся от холода, свернувшись в позе зародыша у потухшего костра. На следующую ночь пляски у пламени продолжились. И через ночь тоже. Но смерть не наступала. Кастор понял, что ему дарована жизнь, но как это работает, он все еще не знал.

Долгое пребывание в одиночестве вызывало расстройство. Галлюцинации, паранойю, апатию. Тогда Кастор решился освободить от гнета смартполиса еще кого-нибудь, рассказать о своей судьбе, организовать колонию. Цель придала сил, и он начал строить дом на базе старого места зимовки за городом. Все свои запасы он растратил за прошедший год. Фонарики, батарейки, зажигалки, портативный генератор и прочая техника не пережили холодной зимы. Белье истрепалось, а верхняя одежда, постоянно промокая и снова высыхая, покрылась грязью и порвалась. До конца лета Кастору предстояло обустроить жилье, найти одежду, теплые вещи и устройства, необходимые для освещения и отопления.

Он взбодрился и осмелел. Под покровом ночи стал выбираться в смартполис, скрываясь от патрулирующих дронов, захаживал на окраины и промышлял мелким воровством. Проще всего оказалось орудовать в знакомом квартале. Там же легче находились напарники, потому что крупные кражи провернуть в одиночку было невозможно. Кастор решил начать с бывшего соседа Альзирра[16]. Раньше их режим примерно совпадал, и они встречались в лифте до или после работы, часто переговаривались, что-то обсуждали. Кастор вспомнил, как молодой паренек постоянно насвистывал одну и ту же мелодию или отбивал ее ритм ногой. Альзирр даже ходил немного вприпрыжку, будто пританцовывая. На него выбор пал неслучайно. Недавно срок жизни его жены истек, и теперь подходил день его собственной смерти. Кастор застал мужчину после работы в лифте. Руки устало болтались вдоль худого сутулого тела, губы больше не улыбались и не насвистывали знакомый мотив. За одну поездку на лифте Антарес смог сломить предубеждение, вдохновить на авантюру и подарить мечту. За ним воодушевление почувствовали еще трое мужчин и одна женщина, а с ними двое детей. Следующим летом они планировали набрать новых членов колонии.

Небольшой отряд беглецов перемещался по старому городу и ближайшему лесу, совершал набеги на смартполис. Все необходимое они доставляли в хижину, укрепляя жилище. Самым важным было установить на трубу фильтр, улавливающий дым, чтобы можно было отапливать печью старую избу. Капитальный ремонт, небольшая заготовка для огорода, оснащение оружейным арсеналом для охоты и обороны, спальные места, кабинеты, библиотека – все это нужно было успеть сделать за лето. К осени большой дом с мансардой превратился в уютное жилье, где можно было встретить старость. Когда наступили первые холода, команда Кастора собрала последние вещи и ночью покинула город.

До главной базы не вели никакие тропы, добирались до нее всегда разными путями. Самый долгий, в обход, шел вдоль подножия гор через валуны и множество камней. Землю там размыло дождями, и корни деревьев торчали кривыми корягами, постоянно попадаясь под ноги путникам. В ту ночь они шли самым коротким путем вдоль реки, чтобы быстрее оказаться дома.

Старое зимовье стояло у подножия горы на небольшом участке равнины. Дикая тайга буйно разрослась вокруг кустами, небольшими соснами, которые наперегонки тянулись к солнцу. Десять метров в сторону – и серенький домишко не разглядеть в глуши. За домом скрывался сад. Кто-то давным-давно высадил яблоневые деревья, несколько кустов дикой малины и смородины, а из мшистой земли торчала брусника, призывно манящая к себе красными ягодами.

Землю, словно нежный пух, укрывал тонкий слой снега. Густая хвоя не давала солнцу пробиться вниз и растопить снег. Коммуна Кастора готовилась к первому событию – тридцатипятилетию Альзирра. Праздничный стол, украшения из подручных средств, симпатичные букеты из сухостоя в самодельных вазах и самое большое счастье – время. Они называли себя «Победившие смерть». Но торжества жизни над смертью не случилось. Стол остался не тронут, никто не успел поднять бокалов, не прозвучали праздничные речи. Альзирр замертво упал на пол, пока во дворе звучал веселый смех, из рук его выпала чашка, и спелые ягоды брусники покатились красными бусинами. Услышав грохот, все прибежали в дом, застучали ботинками. Последнее, что видел Альзирр – как лопаются под грязной подошвой ягоды и красными брызгами покрывается пол.

За Альзирром не стало Брахиума[17]. Все пошло не по плану – колония лишилась двоих ровно в тридцать пять, ни раньше, ни позже, как по часам. Будто в их телах на самом деле стоял таймер, или бомба с часовым механизмом, или, еще страшнее, дистанционный выключатель сердца – одна теория кошмарнее другой, но все они крутились каруселью в голове Кастора.

Альзирра и Брахиума похоронили в стороне от сада – там росло меньше деревьев, а копать большую яму среди корней тяжело. Кастор и Регор[18] вырыли глубокую широкую могилу – одну на двоих. Волоком притащили тела, обернули простыней, которая предназначалась для их кроватей, и закопали. Рыхлая земля пугала Кастора своей чернотой в окружении жухлой рыжей травы. Он забрал лопаты и поскорее ушел в дом. Поодаль стояла Теят[19], супруга Регора, и наблюдала за происходящим. Она подошла к мужу, который замер у могилы и не сводил глаз с земли, словно взгляд его притягивало магнитом. Оставалось ровно пятьдесят дней до того, как ее сердце остановится, мужу – на восемь дней больше.

Весь вечер они оба поглядывали на Кастора не то с надеждой, не то со страхом. Больше они не называли себя «Победившими смерть». Настроение в лагере скатилось снежным комом с вершины сопки и раздавило своей мощью всех. Притихли даже дети. Все только переглядывались и шептались за спиной Кастора. «Это он нас сюда привел», – мерещилось ему повсюду. Дом, который должен был стать обителью живых и счастливых, на глазах превращался в склеп. Это был второй момент, когда Кастор хотел повеситься, но он слышал свой собственный голос: «Это ты их сюда привел». Он боялся, что этот голос будет его преследовать все то время, пока тело будет биться в агонии без воздуха, и не оставит даже после смерти. Он решил сначала вернуть всем прежнюю жизнь, а уже потом расставаться со своей. Но в тот же вечер Теят и Регор приняли другое решение.