– Хорошо, хорошо.

Настя перебросила ногу через борт и легко спрыгнула с крыла. Алекс сначала спустила свои камеры и рюкзак. Оказавшись на земле, она увидела, что кругом была непролазная грязь, вязкая черная жижа: в ней утопали даже ноги, и колеса самолета уже сидели бы глубоко в грязи, если бы не настил.

Похоже, раньше это был забор. Доски уложили прямо на поле, что позволило создать твердую поверхность, но по ширине она была всего в полтора самолета, так что пилоту нужно было очень постараться, чтобы приземлиться на эту твердь при свете фонаря. Рядом была выложена еще одна площадка из досок – видимо, для того чтобы самолеты могли взлетать и приземляться одновременно. Путь для самолетов, который вел с летного поля, также был выложен досками.

– Добро пожаловать, – Катя, наконец, обратилась к Алекс. – Вы говорите по-русски? – медленно спросила она, словно перед ней был ребенок.

– Да, вы можете говорить, как обычно.

Алекс внимательно рассмотрела девушку, из которой состояла вся встречавшая ее делегация. Катя была высокой и импозантной. Ее волосы были короче, чем у Насти, и зачесаны назад на мужской манер. Алекс знала несколько похожих женщин в Нью-Йорке. Их было модно называть «буч». Но она была не уверена, что это слово можно использовать в отношении женщин, служивших в армии, которым пришлось взять на себя мужскую роль поневоле и носить мужскую одежду в силу необходимости. Пока Катя наводила на нее страх.

– Идёмте в укрытие. А механики тем временем подготовят самолеты к вылету, – летчицы направились к пригорку на краю поля. Алекс с трудом поспевала за ними, каждый раз с чавкающим звуком вытаскивая ноги из грязи.

Там, у пригорка был натянут брезент. Катя отодвинула его в сторону, и за ним оказалось помещение, освещенное слабым светом керосиновых фонарей. Такого Алекс не ожидала.

Это было что-то между блиндажом и землянкой, примерно метра полтора в ширину и шесть – в длину. Вдоль стен лежали толстые доски, на которых могло уместиться человек пятнадцать. Сквозь доски, подпиравшие стены, виднелась земля. Крышей тоже служили согнутые доски, присыпанные землей. В центре крыши было проделано отверстие для трубы, отходившей от примитивной печурки. Здесь стоял запах древесного дыма, влажной земли и человеческого тела.

Вслед за Алекс в землянку вошла Настя.

– Девочки, у нас гость. Это Алекс, американская журналистка. Можно найти для нее спальное место?

Из полутьмы вышла девушка небольшого роста с ангельским личиком.

– Я помню вас с Энгельса, – сказала она, – очень рада, что вы с нами немного поживете.

– Здравствуйте, Инна, – Алекс слегка обняла ее, потом обвела взглядом других девушек и улыбнулась.

– Вон там есть свободное место и скатка, – сказала Инна. – Подушки, правда, нет. Вам придется подложить под голову рюкзак.

Алекс пробралась к своему спальному месту, расстелила тонкий матрас и одеяло и положила рюкзак вместо подушки. Чувствуя обращенные на нее взгляды, девушка уселась и похлопала ладонью по постели.

– Очень уютно, – сказала она, вызвав у Инны смешок. – А где у вас туалет?

– Снаружи, – Катя указала пальцем себе за спину.

– Понятно. Э-э-э… вы тоже здесь живете? – спросила Алекс, пытаясь вовлечь неприветливую девушку в разговор.

– Нет, – отрезала Катя и вышла из землянки.

Пытаясь загладить резкость подруги, Настя объяснила:

– Пилоты и штурманы живут в коровнике, это совсем рядом с авиабазой. Там чуть больше света, что позволяет нам работать с картами, но там стоит такой запах!

– Пора докладывать начальству, – сказал кто-то снаружи и отодвинул брезент, – майор хочет получить отчеты. За это время ваши самолеты подготовят к вылету.

Настя повернулась к Алекс.

– Ну что ж, увидимся за завтраком, – сказала она и исчезла.

Алекс погрела руки над печкой. Под ногами была голая земля.

– Что вы делаете, когда начинается дождь? – поинтересовалась она.

– Мокнем, – ответила Инна.

Алекс подняла ногу и сняла кусок грязи, прилипший к подошве.

– Понятно.

– Через какое-то время вы привыкнете к запаху, – сказала Инна, словно читая ее мысли. – Проточной воды здесь нет, мы обтираемся мокрой тканью в столовой. Нам обещали, что раз в месяц будут пригонять сюда грузовик с водой, чтобы мы могли нормально помыться, но сомневаюсь, что это реально.

– Можно выйти наружу посмотреть, как взлетают самолеты? Снимать их мне запрещено, но мне бы хотелось это увидеть.

– Конечно. Вылеты начнутся минут через пятнадцать. Цели находятся довольно близко, так что они должны обернуться меньше чем за час.

Оставив фотоаппараты и рюкзак в укрытии, Алекс вышла вслед за Инной на летное поле. Несколько женщин – Алекс решила, что это оружейники и механики, – уже стояли в конце взлетного настила. Фотограф и Инна встали рядом с ними.

– У вас здесь есть мужчины? Для тяжелой работы? – спросила Алекс.

– Ни одного, – гордо объявила Инна, – мы сами копаем землянки и строим блиндажи. И дрова тоже заготавливаем сами. Вам обязательно нужно посмотреть, как наши девушки орудуют топором.

Как и говорила Инна, вылеты начались где-то минут через пятнадцать. Алекс наблюдала за ними вместе с наземной командой. Это был любопытный, почти сверхъестественный опыт: видеть, как самолеты, эти крупные нескладные насекомые, с грохотом взлетают в темноте один за другим, ориентируясь лишь на очертания машины впереди себя. Они отрывались от земли, как проклятые души, устремлялись вверх и растворялись в небесах.

После того, как взлетел последний самолет, Инна стала ходить туда-сюда. Алекс пристроилась рядом с ней, чтобы благодаря движению немного согреться.

– Если остановиться и прислушаться, можно услышать взрывы. Они вон там, километрах в десяти. Можно даже разглядеть вражеские прожекторы.

Алекс посмотрела в сторону, куда махнула Инна, и прищурилась. На горизонте виднелось беловатое мерцание. Эти проблески и приглушенные удары недвусмысленно свидетельствовали о том, что в этом месте идет бой.

– Как им удается сбрасывать бомбы и оставаться в живых?

– Я расскажу вам, только об этом нельзя писать в вашем журнале.

– Конечно, нет! Я никогда не раскрываю военные секреты.

– Что ж, первой летчице в отряде приходится тяжелее всего, потому что кругом темно. Ей нужно сбросить сигнальные ракеты, чтобы осветить цель. После этого она оказывается в свете прожекторов противника. Но пока прожекторы нацелены на первый самолет, второй сбрасывает бомбы под прикрытием темноты. Когда прожекторы перемещаются на второй самолет, первый перемещается в сторону и тоже сбрасывает свои бомбы.

– Это при условии, что в первый самолет не попали.