Рядом с нашей 38-й армией шло переформирование еще трех армий, вместе составившие 1-й Украинский фронт, который являлся частью сил «Восточных».

На правом берегу Днепра разворачивались «Западные». Правда, не было у них той мощи. И танков новейших не было. И в качестве солдат они использовали просто солдат.

А войска все прибывали. Каждый день, каждую ночь, каждый час. Во время подготовки к операции «Днепр» Красная Армия была полностью небоеспособна, ибо для укомплектования «балетных» дивизий выпускников военных училищ и академий не хватало, и поэтому к показухе были привлечены десятки тысяч офицеров Прикарпатского, Киевского, Белорусского, Прибалтийского военных округов. А округ — это группа армий. Представляешь группу армий почти без офицеров? А куда же солдат девать? На картошку.

Каждый год Советская Армия бросает на уборку урожая сотни тысяч солдат. В год великого юбилея появилась возможность бросить не сотни тысяч, а миллионы солдат. И оттого этот год рекордов был и годом рекордного урожая. К слову говоря, у нас в любой год урожаи рекордные. Только некому их убирать.

Такое вольное обращение советского Генерального штаба с офицерами и солдатами наиболее мощных военных округов, противостоящих агрессивному блоку НАТО, еще раз подтвердило идею, что в Генеральном штабе в агрессивность НАТО не очень верят.

* * *

Знаешь, как танки под водой ходят? Если нет, я тебе расскажу. Танк герметизируют, а на башню устанавливают трубу. По этой трубе воздух всасывается в боевое отделение, а оттуда поступает в силовое отделение, в двигатель. Выхлопные газы выталкиваются двигателем прямо в воду. Перед входом в воду водитель настраивает специальный прибор — гирополукомпас на любой предмет на другом берегу. Стрелка прибора под водой показывает водителю направление на этот ориентир. А на берегу, кроме того, командный пункт устанавливается, который следит за движением каждой втягивающей трубы над поверхностью воды. В случае чего командный пункт помогает по радио водителям точно поддерживать направление движения под водой: «212-й, левей, еще левей… твою мать». Если двигатель заглохнет под водой, то водолазы зацепят танк тросами и тягачи выдернут его обратно на берег. Вот и вся наука. Беда в том, что танк, каким бы тяжелым он ни был, все же пузырь с воздухом. И оттого его сцепление с грунтом под водой гораздо меньше, чем на суше. Да и дно реки — тоже не укатанный грунт. Оттого вождение под водой требует большой практики: чуть сильнее прижал рычаг поворота, а танк уже и затанцевал под тобой, повернулся черт-те знает куда. С танком на бетоне такие же фокусы происходят. Водитель привык всем телом на рычаг давить. А на бетоне чуть придавил — вот танк и в кювете. Вон их сколько в Чехословакии по откосам валяется!

Солдату вдалбливают, что лучше под водой рычагов и не касаться. Идет криво танк, и хрен с ним. Авось выберешься на другой берег. А ежели и касаться рычагов, то самую малость. Объясняй не объясняй, а он все давит корпусом, как привык. В моей более поздней практике один довольно толковый солдатик, который даже и по-русски понимал, гонял танк под водой час десять минут при переправе через речушку метров шестьдесят шириной. Вначале он танк развернул против течения. Ему влево командуют, он тогда танк по течению развернул — все он вдоль реки ходил, никак поперек встать не мог. Это еще и от скорости такое идет: сбросить обороты никак нельзя — двигатель захлебнется. Так он и крутился: по течению, против него, пока наконец не выбрался на тот же берег, откуда он и вошел в воду. Пока он «танцевал» в воде, две роты батальона его дожидались, в воду не могли зайти, а одна рота, которая переправилась до него, конечно же, посредниками была списана, так как не имела никакой поддержки.

На учениях «Днепр» такие «танцы» были противопоказаны. Поэтому всех толковых солдатиков заменили офицерами и инструкторами-сверхсрочниками.

Но Днепр — великая украинская река. Это не Ворскла и не Клязьма. И предстояло форсировать Днепр не танковым батальоном, а одновременно четырьмя армиями. В то время в каждой общевойсковой армии насчитывалось по 1285 танков, а в каждой танковой армии — по 1332 танка. В составе нашего фронта была одна танковая и три общевойсковые армии, то есть 5187 танков. И вся эта армада должна была переправиться через Днепр под водой в считанные часы. И все это на глазах Политбюро, а самое главное, на глазах наших дорогих иностранных гостей, которых Политбюро специально пригласило, дабы их попугать несокрушимой мощью армии-освободительницы.

Мало того, у самых правительственных трибун было решено не просто переправлять танки, но и артиллерию перетащить по дну, на буксире танков.

А если кому под водой плохо станет? А если у одного танка двигатель захлебнется? А если один-другой танк вдоль по течению пойдет? А если они сталкиваться начнут? А если буксируемые артиллерийские орудия под водой сцепятся? Что тогда? Что братья зарубежные о нашей мощи подумают? То-то. Думать надо.

Думали, думали. Придумали. Мостить дно реки.

Пока тысячи офицеров тренировались, тысячи солдат именно мостили дно на участках переправ. Тысячи тонн стальной арматуры и сеток были уложены под водой. А по краям каждой подводной, не видимой с берега дороги укладывались железобетонные плиты, образуя барьеры, как отбойные брусья на автостраде. Стальные решетки на дне давали танкам более надежное сцепление, а бетонные барьеры не давали танку сойти с дорожки. Танки катились, как по желобу. Таких желобов было построено не менее сотни. Сколько на то потрачено стали, бетона и человеческого труда, мне неизвестно. Известно только, что по производству легковых автомобилей Советский Союз никак Испанию обогнать не может.

Забегая вперед, скажу, что пять тысяч танков, большинство из которых имело в дополнение и по артиллерийскому орудию на крюке до восьми тонн весом иногда, переправились через Днепр без единого происшествия, чему зарубежные братья немало удивлялись. Мало того, советские маршалы на трибуне во время форсирования не бледнели, не краснели, за маршальские свои звезды не тряслись и наперед были уверены, что происшествий не будет и не может быть. Кстати, войска других наступающих фронтов переправляли свои танки просто по мостам и на паромах. Когда иностранные гости не видят, это допускается.

На строительстве этих самых подводных секретных переправ я встретил своего друга Юрку Соловьева, который окончил училище годом раньше меня.

— Юрка, ты ли это?

— Витька, прохвост, здравствуй!

— Как жизнь? Куда тебя черти занесли?

— Черти занесли в Белоруссию, в 7-ю гвардейскую танковую армию. А жизнь как генеральский погон.

— Это еще как?

— Углы да зигзаги, и ни одного просвета.

— До каких высот дослужился?

— Командир батальона! А Сашку Старкова помнишь?

— Как не помнить!

— Он у меня начальник штаба. По выпуску мы оба роты получили: нехватка офицеров. А теперь из-за этого «балета» вообще всех офицеров забрали. Во всем батальоне нас двое осталось офицеров. Я командую, а Сашка штабом правит. Рядовой Абдухмаев!