Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты дрожишь, как мокрый цуцик, — сказал Храбр, который стоял около крыльца.
— Я не замерз, — сказал Гостомысл.
— Так заболеть недолго. Ни к чему это в походе, — сказал Храбр и подал княжичу свой легкий полушубок. — Завернись.
Полушубок ударил в нос дурным запахом кислой овчины, и Гостомысл поморщился.
— Зато в полушубке будет тепло, — сказал Храбр.
Гостомысл накинул на плечи полушубок. Полушубок был большой, точно доха, и под ним стало жарко, точно на печи. Шерсть защекотала щеку, и Гостомысл провел ладонью по щеке.
К ним подошли Стоум и Ратиша. У обоих оружие, доспехи, и полушубки. У Ратиши на боку большая сума.
— Хорошо, что ты надел шубу. В этом году холодное лето. А на воде будет совсем зябко, — сказал Стоум и кивнул на Ратишу. — Княжич, вот тебе Ратиша.
— Я знаю его, — сказал Гостомысл. — Видел на причале.
Ратиша кивнул головой и сказал:
— Мы знакомы с княжичем.
— Как приказал князь, он будет в походе твоим слугой, — сообщил Стоум.
— Ну да, — сказал Ратиша. — Отныне княжич для меня самый лучший господин. Если ему будет угрожать опасность, то я лучше умру.
— Не надо умирать. Я верю тебе. Сейчас отец выйдет, и мы пойдем на причал, — сказал Гостомысл.
— Ага, — сказал Ратиша и показал суму. — Я взял в суму еды для тебя.
— Я не хочу есть, — сказал Гостомысл.
Из терема вышел князь Буревой. На нем поблескивали доспехи. За ним вышла Веселка в белой рубахе, — она зябко куталась в цветастую шаль.
Буревой поцеловал ее в губы и сказал:
— Оставайся.
— Я пойду с тобой на причал, — сказала Веселка.
— Ты не одета. Да и плохая это примета, когда женщина провожает мужчину на причале, — сказал князь.
Веселка коснулась головой его груди.
— Если с тобой что случится... — начала она.
— Ничего со мной не случится. Не первый раз иду в поход. Волхвы нагадали победу, — сказал князь. — Все, я пошел.
На глазах Веселки появились слезы, и она шмыгнула носом.
Наблюдая, как мать прощается с отцом, Гостомысл почему-то почувствовал себя неловко и отвернулся.
Князь Буревой решительно отстранил от себя жену и спустился с крыльца.
— Здрав будь, — встретили его Храбр и Стоум.
— Отец, будь здрав, — сказал Гостомысл.
— Однако заморозок! — сказал князь, но кутаться в перекинутый через плечо плащ из толстой шерсти не стал. Презрительно скривил губы.
Храбр, следуя примеру князя тоже откинул назад плащ.
Другие дружинники, увидев князя, также начали кланяться и приветствовать его.
— Все собраны, можно идти, — доложил Храбр.
Князь окинул взглядом дружинников.
В поход дружинники оделись попроще и попрактичнее: полотняные цветастые рубахи, штаны из грубого сукна, заправленные в кожаные сапоги с низким каблуком.
Поверх рубах кольчуги из крепкого харагула, которого не разрубить железным мечом разбойников.
Поверх кольчуги рубаха из толстой буйволовой кожи — кожаная рубаха защитит и от удара мечом, и от ненастья.
А также — островерхий шлем с забралом, отполированным, как зеркало. Щиты.
Из оружия: мечи, копья, луки, стрелы. Мечи только у богатых дружинников, у остальных — боевые топоры, кистени и булавы.
У ворот виднелись слуги, у их ног лежали завернутые в свертки горшки с горячей кашей. Слуги должны были принести на струги горячую еду. Князь вчера сказал, что готовить пищу днем некогда будет.
— А где горожане? — спросил князь.
— Они за воротами кремля, — сказал Храбр.
— Тогда пошли, — сказал князь и пошел в сторону ворот. Рядом с ним шли Храбр и Стоум.
Гостомысл и Ратиша немного отстали.
— Ведь ты уже бился с разбойниками? — спросил Гостомысл Ратишу.
— Да. Только я стрелял из лука. Медвежья лапа не дал мне биться мечом или топором, — сказал Ратиша.
— Страшно было? — спросил Гостомысл.
Ратиша замялся. Ему не хотелось выглядеть перед княжичем трусом. Однако, немного подумав, все же признался:
— Страшно.
— А я еще ни разу не был в бою, — с сожалением проговорил Гостомысл.
— Князю не надо биться с мечом, — заметил Ратиша.
— Нет, надо, — сказал Гостомысл.
— Зачем? — спросил Ратиша.
— Князь должен быть первым воином в дружине, — сказал Гостомысл.
— Может быть, — сказал Ратиша.
Кто-то из горожан тихо ворчал:
— В такую холодину спать бы под теплым боком женки.
На него рыкнул дружинник:
— Не скули, а то по сусалам съезжу!
Горожанин лениво, без особой злости огрызнулся:
— А вот я тебе самому так съезжу, что мало не покажется.
В темноте не было видно ругающихся. Кто-то другой из темноты шикнул:
— А ну тихо, задиры!
— Князь должен водить дружину. Для этого нужны ум и хитрость, —- продолжил Ратиша.
— Стоум тоже так говорит. Но отец назначил воеводой не его, а Храбра, — сказал Гостомысл.
— Князю виднее, — сказал Ратиша, но, немного подумав, добавил: — Храбр не князь, он должен только выполнять его волю.
Они шли некоторое время молча. Когда вышли за ворота города и увидели причалы, Ратиша спросил:
— Стоум говорил, что после похода ты будешь набирать молодую дружину?
— Буду, — подтвердил Гостомысл.
— Это хорошо. У меня есть на примете подходящие парни, — сказал Ратиша.
— Вернемся с похода, приведешь их ко мне, — сказал Гостомысл.
— Приведу, — сказал Ратиша и громко вздохнул.
— Чего вздыхаешь? — спросил Гостомысл.
— Вообще-то старая дружина обычно не любит молодую дружину. Если будем собирать дружину на княжеском дворе, то старики будут мешаться, — сказал Ратиша.
Гостомысл поморщил лоб и согласился:
— Ну да, это так.
— Поэтому надо собирать молодую дружину на другом дворе. На другом дворе старики не будут лезть с насмешками, да и удобнее это — ты будешь сам хозяин, — сказал Ратиша.
— Правильно говоришь, — сказал Гостомысл. — Отец сказал, что я все могу взять, что нужно для молодой дружины. Я попрошу отца, чтобы он дал мне двор.
Ратиша повеселел:
— Это будет чудесно.