Когда Хестер вернулась в лимузин, начали поступать звонки.

Неудивительно. Когда бросаешь гранату — вроде истории о пропавшей девочке — что-нибудь да взорвется. Честно говоря, на это она и надеялась: что кто-то заявит о себе, что-нибудь сделает, допустит ошибку, и ясно станет, что произошло на самом деле. Взвесив все «за» и «против», оценив возможные варианты, Хестер пришла к выводу, что девочка сбежала. Не исключено, что подумывает о самоубийстве. Да, если этот ужасный шаг уже сделан, ничего не попишешь, как бы бессердечно это ни звучало. Но если Наоми только что приняла таблетки, перерезала запястья или стоит где-нибудь на мосту или на краю высотки, сейчас самое время ее спасти.

Однако ситуацию нужно рассматривать со всех сторон. Не исключено, что поступок Хестер ускорит события. Возможно, девочка ударится в панику и что-нибудь с собой сделает. Или, если ее похитили, преступники решат ее убить. Хестер понимала, чем рискует. Но она была не из тех, кто способен сидеть сложа руки.

На экране смартфона высветилась надпись: «ШЕФ ПОЛИЦИИ УЭСТВИЛЛА». «Орен», — подумала Хестер и ответила на звонок.

— Быстро ты, — сказала она.

— То есть?

— То есть я польщена, Орен, но в следующий раз подожди пару дней. Иначе складывается ощущение, что ты места себе не находишь.

— Я и правда места себе не нахожу. Что за чертовщину ты устроила в эфире?

— Ты смотрел? Спасибо, что любишь мою передачу.

— Ты и правда думаешь, что я в настроении шутить?

— С исчезновением Наоми что-то не так, — сказала Хестер.

— Значит, нужно было прийти ко мне.

— Я приходила. Что, забыл?

— Не забыл. Так что изменилось?

— Отец сказал, что Наоми у матери. Мать сказала, что девочки у нее нет. Учительница…

— Погоди. Ты что, говорила с ее учительницей?

— Она то ли учительница рисования, то ли методист, не помню. Ава. Фамилию тоже не помню.

— Когда ты успела с ней поговорить?

Вот он, проблемный момент.

— Я с ней не говорила. С ней говорил Уайлд. — Молчание. — Орен?

— Уайлд? Ты что, и Уайлда в это втянула?

— Слушай, Орен… Наверное, нужно было тебя предупредить перед выходом в эфир…

— Наверное?

— …но у меня очень дурное предчувствие. Брось на это дело своих людей. — (Тишина.) — Орен?

— Мэтью попросил тебя о помощи, — сказал Орен. — Почему? — (Настал ее черед молчать.) — Что бы ни скрывал твой внук, ему пора все рассказать. И ты сама это знаешь.

Отъезжая от Мейнард-Мэнор, Уайлд спросил:

— Что случилось?

— Крах же сказал. — Мэтью поморщился. Он до сих пор не мог отдышаться. — Мы играли в игру.

— Ты что, планируешь мне врать?

— Только маме не рассказывай. — Мэтью сморгнул слезы.

— Я и не собираюсь.

— Хорошо.

— Потому что ты сам ей все расскажешь.

— Ну уж нет. Тебе расскажу, а ей нельзя.

— Извини, так не получится.

— Тогда я и тебе ничего не расскажу.

— Еще как расскажешь, Мэтью. Обо всем, что случилось. А потом и матери расскажешь.

Мэтью повесил голову.

— Понял?

— Понял.

— Итак, что случилось?

— Ты знал о планах бабули?

— О планах?

— Она рассказала про Наоми по телевизору. Теперь всем известно, что она пропала.

Уайлд предполагал, что она так поступит. Хестер волновалась, что след простынет. А что может быть лучше полномасштабных поисков?

— Что она сказала?

— Я, вообще-то, не слышал, — ответил Мэтью. — Но Крах и остальные, они все слышали.

— Им это не понравилось? — (Мэтью заморгал.) — Мэтью?

— Крах двинул коленом мне по яйцам. — Глаза Мэтью вновь наполнились слезами. Несколько слезинок протекли на щеки.

Уайлд стиснул руки на баранке.

— Они спрашивали, что я ей рассказал. Представилась возможность, и я решил сбежать.

— Теперь ты в норме?

— Угу.

— Отвезти тебя к врачу?

— Нет. Поболит и перестанет.

— Скорее всего. Какое отношение Крах имеет к Наоми?

— Не знаю. Тут такое дело…

— Какое?

— Только никому не рассказывай. О Наоми. О сегодняшнем вечере.

— Мэтью, ну что ты заладил?

— Я придумаю, как поговорить с мамой. Но только завтра, ладно? Сегодня не буду.

Свернув на улицу Мэтью, Уайлд услышал полицейскую сирену. Увидел синие огни патрульного автомобиля.

— Немедленно остановитесь, — велел голос, усиленный громкоговорителем.

До дома оставалось не больше двух сотен ярдов по прямой, поэтому Уайлд высунул руку в окно и показал, что собирается продолжить движение. Снова ухнула сирена. Патрульный автомобиль поравнялся с «БМВ».

— Немедленно! — повторил голос из динамика.

И Мэтью, и Уайлд знали, что этот голос принадлежит Орену Кармайклу. По тону было ясно, что спорить бессмысленно. К удивлению Уайлда, Орен подрезал его, вынудив прижаться к обочине. Открыл дверцу патрульного автомобиля и направился к «БМВ». К тому времени как он подошел вплотную, Уайлд уже опустил окно:

— Орен, что за чертовщина? Вы же знаете, что мы живем в конце переулка.

— Мы? — Орен приподнял бровь.

«Ошибка», — подумал Уайлд.

— То есть Мэтью. Вам известно, чья это машина. Ну, вы поняли, о чем я.

Орен заглянул в салон. Увидел Мэтью, кивнул.

— Здрасьте, шеф, — сказал Мэтью.

— Откуда едешь, сынок?

— Из Мейнард-Мэнор, — сказал Уайлд.

— Зачем там был?

— Какое вам дело? — задал встречный вопрос Уайлд.

Орен не обратил на него внимания:

— Сынок?

— Я был на вечеринке, — сказал Мэтью.

Теперь Орен внимательно смотрел на него.

— Неважно выглядишь, Мэтью.

— У меня все прекрасно.

— Уверен?

Уайлд не знал, стоит ли рассказывать Орену о происшествии в особняке. Не успел он раскрыть рот, как Мэтью сказал:

— Все нормально, тренер. Мы играли в «Полночный череп».

— Чего?

— Это вроде догонялок. Бегали по двору. Вот почему у меня такой вид.