— Пойдёмте в «Гладиатор», Эдуард! — предложил Андрей. — Вы там были?

Я сказал, что не был. Он сказал, что он тоже там не был и вообще плохо знает эту часть города.

— А выпить хочется, Эдуард! Вам не хочется?

Я сказал, что и мне хочется. А ещё хочется есть. Но я не имею права покидать квартиру без охранников.

— Эдуард, посмотрите на меня. Я здоровый парень. И вы здоровый ещё мужик. Кто нас тронет? Что они у вас круглые сутки сидят во дворе?

Я сказал, что сейчас не сидят круглые сутки, но есть правила безопасности.

— Ну как хотите… — Было видно, что он обиделся.

— Пойдёмте, — сказал я, — только я надену кепку.

Мы отправились, осторожно оценивая темноту Сыров перед нами.

— Мы закрыты, — сказал нам мрачный мужчина в чёрном костюме с белой рубашкой и в галстуке. Мы нашли его во внутреннем дворике «Гладиатора». Там, оказалось, есть внутренний дворик с фонтаном. Между тем, в нескольких домиках был свет, и оттуда шёл дым и был слышен говор и хохот. И даже женский визг. Но во внутреннем дворике было темно, и только этот, в костюме.

— Для них вы не закрыты, — заметил Андрей. — Для нас закрыты.

— Они пришли часов в шесть. Сейчас разойдутся. После одиннадцати мы уже не принимаем заказы.

Я обычно не пререкаюсь с персоналом заведений, предоставляя это удовольствие другим. Впрочем, своих охранников я удерживаю от пререканий. Андрей ещё попререкался, и мы ушли, пытаясь вслух понять нравы этого заведения.

— Может, у них тут наркопритон? — предположил он. — Что вообще за люди?

— Не знаю. Может, чеченцы. Может, азербайджанцы. Может, дагестанцы.

Он проводил меня в квартиру и уехал.

Ещё одна попытка попасть в таинственное заведение произошла при подобных же обстоятельствах, только компания была более многочисленная, нас было четверо. Степень опьянения, видимо, была большая, потому что воспоминания об этом случае у меня остались более глубокие, символические, с оттенком мистицизма. В воспоминаниях как во сне был тёмный внутренний двор, был человек в чёрном костюме, белой рубашке и галстуке, слова его «Мы закрыты!» в этот раз звучали гулко и как бы доносились с высоты неба, этаким роковым приговором звучали свыше и раскатывались на гласных: М-ы-з-а-к-к-р-р-ы-ты! — ыты! Ыты! На следующий день этот человек вспомнился мне как египетский бог Анубис с головой шакала, хозяин царства мёртвых. Как бы там ни было, мне во второй раз не удалось попасть в «Гладиатор», и как человек, склонный к метафизическому объяснению предметов и явлений, я начал подумывать, что мне не дают попасть туда некие высшие силы. Как Гарри Галлер, я, проезжая ежедневно мимо «Гладиатора», вглядывался бессильно в частокол, в ступени, ведущие ко входу, в таинственную глубь его. Несколько раз я увидел там самого Анубиса, он или бесстрастно стоял на ступенях один, либо высокомерно разговаривал с какими-то vis-a-vis.

Заклятие сумел преодолеть мой адвокат Сергей Беляк. Приехав ко мне однажды в Сыры, он предложил мне пойти поужинать.

— Тут у тебя есть интересное заведение, содержат азербайджанцы, «Гладиатор» называется. Ты ещё не был?

Я поведал ему о своих попытках проникнуть в заведение и предположил (в первый раз), что меня не хотят обслуживать только потому что это я.

— Глупости, Эдуард, — поморщился Сергей. — Они действительно рано закрываются, потому заказ блюд у них кончается в одиннадцать. Только и всего. Там собираются авторитеты диаспоры. Люди серьёзные. Чего им засиживаться как сявкам после полуночи.

Мы подъехали к «Гладиатору» на его «Лексусе».

— Добрый вечер, — сказал Сергей. Нас встретил Анубис. — Нас двое. Усадите нас, пожалуйста, но без шумных соседей!

Анубис с приветливой улыбкой отвёл нас в один из домиков, спросил: «Подходит?»

Мы заверили его, что подходит. Потому что в домике было уютно и не было других клиентов.

— Я вам пришлю русского официанта, Диму, — сказал Анубис и вышел.

Телевизор на стене демонстрировал азербайджанский канал из Баку. Мелкие, сладкие помидоры равно прибыли из их родины. Бараний шашлык, видимо, недавно ещё щипал траву на горных пастбищах родины. Кинза, свежая, я уверен, тоже росла там же, между камнями или где она растёт? Цены были низкие. Чисто.

Русский Дима говорил с чуть слышным акцентом их Родины. Я заказал двести водки и пива. Сергей Б. только пиво. Стали говорить о делах и о личной жизни. 23 октября Сергей сделал самую мою, как оказалось, финальную фотографию с бультерьерочкой. Вот о ней мы и стали говорить, о бультерьерочке.

Мистика «Гладиатора», однако, ничуть не рассасывалась. Всё там выглядело чрезвычайно странно. Обыкновенно такие заведения напоминают базар. Официанты в таких заведениях запанибрата с клиентами, клиенты громко разговаривают, есть пьяные… женщины пошло хохочут… В «Гладиаторе» было скудно с женщинами, предметы все как бы ушли в себя, разыгрывалась некая мистерия. Даже шашлычный жир не вонял, но строго пахло подгорелым мясом. Неужели только потому, что здесь собирались авторитетные люди диаспоры? Ну не каждый же день они приезжали? А когда не приезжали, как им удавалось держать весь этот ансамбль, весь персонал и домики, и частокол, и предметы в строгом соответствии с заданным регистром?

«Гладиатор» никогда не вышел за пределы этого заданного («кем»? либо «чем»?) регистра. Он никогда не нарушил первого впечатления: места загадочного, непостижимого, у него всегда оставалась тайна. Теперь уже навсегда, потому что он стоит закрытый и холодный, мерцание лампочек остановили, и к тому времени, когда эта книга попадёт к читателю, «Гладиатор», видимо, уничтожат. Он останется лишь в том измерении, что и таинственное место «только для сумасшедших», куда рвался Гарри Галлер, в середине книги он всё же находит его: «Чёрный орёл», где ждёт его Термина, его спасительница.

Меня не спасла в «Гладиаторе» моя Термина, я её там не нашёл, в те годы мне встретились elsewhere несколько девушек. Призраки их остались там, в квартире в Сырах, я полагаю, они мешают спать своими воплями квартирной хозяйке и её сыну. С книгой же Steppenwolf у меня связана целая цепь воспоминаний. Сейчас я о ней расскажу.

В 1977 году в апреле я впервые попал в brown-stone мультимиллионера Питера Спрэга в Нью-Йорк Сити, дом впоследствии стал героем моих двух крупных произведений, а именно «Дневника неудачника» и «Истории его слуги». Там дом самостоятельно фигурирует как «миллионерский домик». Я попал туда, в дом, посредством знакомства с девушкой Джулией Карпентер, работавшей тогда экономкой (house-keeper) у Peter Sprague. Детали моей жизни, связанной с домом, есть в книгах, которые я назвал. Суть не в этом. Ещё весной и летом 1977 года, в период моего… как бы по-старому назвать это состояние, определим его как «жениховство», в период жениховства с Джули, она познакомила меня где-то у входной двери с темноволосой женщиной, отрекомендовав её как актрису Карлу Романелли. Актриса торопилась куда-то, потому, стандартно улыбнувшись мне, она покинула дом. А Джули пояснила, что Романелли снялась в фильме, продюсером которого был Питер Спрэг.