– Даниил Аркадьич, а это правда?

– Откуда я знаю?

– Ну, то есть это может быть правдой?

Он вспыхнул и еле слышно произнес:

– Да.

– Какая гадость…

– Ты права, не стану спорить с тобой.

– Так вы скажете маме?

– Марго не читает таких журналов…

– А вы наивный…

– Ты опять права… Да, лучше я сам скажу, хоть это будетнелегко… Но…

– Повинную голову меч не сечет.

– Будем надеяться. Ты меня презираешь, Тоша?

– Не знаю пока… Но почему-то мне вас жалко. И я желаювам удачи. Вы… вы нам подходите, а теперь… кто знает… Ну, ни пуха вам.

– К черту! – тяжело вздохнул Даниил Аркадьич, взялжурнал и как был, весь в опилках и стружке, направился к дому.

Молодец, не струсил, подумала Тошка. А маму жалко до ужаса,у нее в последнее время были такие счастливые глаза…

– Марго!

– Данька, что за вид? – засмеялась Марго.

– Мне необходимо с тобой поговорить, немедленно.

– Что-то случилось?

– Увы.

– Господи, что? – не на шутку встревожилась Марго.Таким она мужа не видела. Бледный, руки дрожат, а в руках какой-то глянцевыйжурнальчик. – Там что-то об отце?

– Марго, я даже не знаю, что сказать… Взгляни сама и…вынеси приговор. Как ты скажешь, так и будет.

На лбу у него выступили капельки пота.

Марго взяла журнал.

– Это правда, Даня? – хрипло спросила она.

– Это может быть правдой.

– Ты знал?

– О ребенке? Нет.

– У тебя был с ней роман?

– Романом это назвать нельзя.

– Ты с ней встречаешься?

– Нет.

– Зачем же она это сделала?

– Понятия не имею. И обрати внимание на фразу: «Вседумали, что это ребенок Малькова, а на самом деле…»

– Да… Одним махом семерых побивахом…

– Марго, поверь, я люблю только тебя… Два месяца, что япрожил тут с тобой, были самыми счастливыми в моей жизни…

– Дань, ты сейчас иди, мне надо побыть одной, ладно?

Какая она неожиданная, думал он, машинально строгая какую-тодеревяшку. Возня с деревом всегда успокаивала его. Ни слез, ни воплей, дажевражды не было. Она отнеслась к этому как к нашей общей беде. Да, собственно,так оно и есть. Это наша общая беда… И если она не прогонит меня, я большеникогда не посмотрю ни на одну бабу. Но какая стерва эта Светка, что ейвздумалось? Она же никогда не говорила, что это мой ребенок… Все думали, что онМалькова… Воображаю, что сейчас творится у Славки… Его Инна наверняка сейчасбушует… А эта сука радуется, какой скандал замутила… И ведь как подает… Она,мол, теперь к Боженьке обратилась и хочет быть чистой… Очищается так… Тьфу…Ладно, хватит строгать, пойду приведу себя в порядок, чтобы выслушать приговорМарго, каким бы он ни был, в приличном виде.

Скорее всего, эсэмэски тоже слала эта стерва, думала Марго.Он почему-то ей понадобился… И она решила… Видно, с ним у нее не выгорело, иона вздумала действовать через меня, мол, я не выдержу, выгоню его, а онаподберет… Не дождется. Он переспал с ней около четырех лет назад… Мы уже былиженаты… А я тогда три месяца пробыла в Англии… Нельзя, будучи в здравом уме,требовать от молодого здорового мужика трехмесячного воздержания… Кстати,вполне может быть, что Даня к этому ребенку не имеет отношения, там, похоже,вообще был проходной двор… Малькову тоже достанется… А ведь он фигура кудаболее заметная, чем Данька… Знаменитый артист, секс-символ. И я верю, чтоДанька с ней не встречается больше. Я всегда чувствую, когда он врет… Эта сукарассчитывает на грандиозный скандал. Но она его не получит, по крайней мере смоей стороны. А жена Малькова как хочет… Я просто наплюю. Мало ли что пишутжелтые журналы… Я знаю, Данька любит меня, и это главное. А даже если он исходил налево… Пусть, это бывает со всеми… Он же ее не любит… Папа много летлюбил родную сестру мамы, хоть и не спал с ней… Что хуже? Папин случай,наверное, много хуже. И я ведь тоже не вовсе без греха, я переспала с Вольникоми получила от этого невероятное удовольствие. Я просто не имею права кинуть вДаньку большой камень, так, горсточку гравия. И больше того, если ещеподвернется Вольник, я буду иметь право… Марго сама удивилась своим не слишкомблагочестивым мыслям. А та история… Она быльем поросла.

– Даня! – позвала она, выйдя из комнаты.

Он словно ждал за дверью. Умытый, одетый, с горестно сжатымигубами.

– Да, Марго, я тут.

– Данька, я хочу сказать…

Это обращение «Данька» вселило в него надежду.

– Да, Маргоша?

– Она не дождется. Эта история уже быльем поросла. Мыпросто забудем о ней. И не клянись мне в вечной верности, мы вступали в брак наусловиях взаимной свободы, что ж… Короче, если ты не горишь желаниемвоссоединиться с этой… хотела сказать дамой, но язык не поворачивается, с этойшалавой, то будем считать, что ничего не было.

– Марго! Ты… Ты…

– Ты хочешь сказать, что я самая умная?

– Нет, я хочу сказать, что я самый счастливый на свете,оттого что у меня такая жена.

– А где ты взял журнальчик?

– Мне его принесла Тошка.

– Так… Значит, благородное семейство в курсе. Ничего. Явсе улажу.

За ужином царила странная для этого дома атмосфера. ТолькоЭличка, по-видимому, ничего не знала. А Таська, Тошка и Нуцико смотрели наМарго изумленно-испуганными глазами. В какой-то момент, когда Эличка пошла накухню, она, понизив голос, сказала:

– Прошу вас всех никуда дальше эту пакость нераспространять. Эличке не говорите. Я решила наплевать с высокого дерева на этуисторию. И больше ни слышать о ней, ни думать не намерена. Я понятно выражаюсь?И обсуждать ее тоже не советую. Обсуждать, собственно, нечего. Все.

Когда через минуту Эличка внесла новое блюдо, ееприветствовали облегченно-восторженными возгласами. Атмосфера разрядилась.

– Тетя Марго крутая! Обалдеть просто! –восторгалась Таська. – Я думала, невесть что теперь будет, а она… Супер!