Незаметно для себя Лала снова вышла на Тверскую. Там вальяжно прогуливались девицы в коротеньких юбочках и распахнутых пальтишках, выставляя напоказ оплывающие жирком бройлерные ляжки, розовато-синие в неоновом вечернем освещении главной улицы города. За стеклами витрин застыли слепые манекены, демонстрирующие фирменные лейблы джинсов и прочей тряпичной лабуды… «Что воля, что неволя… – приходит на ум фраза и вспыхивает ее продолжение: – все одно!»

– Деушк, а деушк! Давай познакомимся! – раздался окрик сзади, и какая-то волосатая рука ухватилась за край Лалиного плаща.

И тут же Лала увидела прямо перед собой сверкающую золотыми зубами наглую физиономию «гостя столицы», и ей показалось, что именно сейчас ее может стошнить на его бежевую в жалобную клеточку рубашку, выглядывающую из-под дешевой кожанки китайского производства.

– Уйди, – процедила она сквозь зубы, даже не пытаясь стряхнуть руку. Только дрожь отвращения пронизала все тело.

– Да ладно… – мужчина торопливо отдернул руку и отшатнулся. – Ненормальная… – тихо прошептал вслед, вытирая ладошкой внезапно вспотевший лоб.

Проходящие рядом шлюшки показались ему куда более привлекательными, и он судорожно стал подсчитывать в уме наличность, одновременно пытаясь понять, зачем он стал приставать к той психованной бабе. Помстилось…

Рядом с ядовито-желтой надписью «Евросеть» на лавочке с муляжом невесты в грязно-белом свадебном платье, конвульсивно сжимающей в руке телефон (вероятно, в поисках невесть куда запропастившегося жениха), примостился бомж в ватном тулупчике. Очевидно, его подобное соседство нисколько не смущало. Оно и понятно – подъезды все на цифровых кодах, домофонах и с охраной, как-никак Госдума рядышком, да и сами жильцы теперь… Хотя что жильцы… была номенклатура партийная – стала барышная… разницы нуль, разве что вместо «Волг» и «Чаек» иномарки с автоматической коробкой передач, кондиционерами и прочая и прочая…

Повсюду творится жизнь, самая разная… куда ни глянь, а она чувствовала себя выключенной из этого муравейного процесса, как одинокая рыбка за стеклом аквариума… Длинный переход к твердыне Кремля, кроваво-красным стенам… булыжная мостовая… налево пойдешь – коня потеряешь, направо… а прямо – Лобное место, где в свое время немало голов слетело с плеч… Собор Василия Блаженного… Интересно, каково умирать, глядя на его радостные разноцветные луковки? Лучше ли, чем глядя в жадные до зрелищ глаза плебса, ловящего последний всплеск сознания в угасающем взоре?

Васильевский спуск… Шотландские волынщики в клетчатых юбочках выставляют напоказ крепкие и мускулистые волосатые ноги в белых гольфиках, а пронзительный вой оркестра напоминает какофонию, уместную разве что на Страшном суде.

«Я уеду, уеду – шепчут ее губы слова как заклинание, – пусть все летит в тартарары. Невозможно больше так… Надо менять картинку, чтобы горы, водопады, лошади в долине туманным утром… Горная река и застывшие от холода ладони… И тогда, именно тогда, ты понимаешь, что мир прекрасен. В нем есть любовь, согревающая сердца и души, когда в улыбке двух людей, обращенной друг к другу, рождается молниеносная вспышка, сливающая их в одном объятии, из которого рождается новая вселенная – человек. Искать смысл жизни, для того чтобы внезапно понять простую истину – вот она, любовь! Любовь ко всему миру из одного человека и вовне, да так, чтобы слезы радости катились по щекам – божественная влага, вода – начало жизни, дающее, дарующее, сосредоточившее в себе мирозданье алмазным блеском… Глаза в глаза, не отрываясь, молча хранить в себе знание, понимая, что кричит о нем каждый лист на ветру, каждая певчая птица, облако в небе, шмель на цветке… Каждое слияние дарит все новые и новые вселенные, создает звезды для тех, кому открывается простота сущего… Именно тогда ты понимаешь, что никакой негатив не может коснуться тебя, потому что его нет в мире, освященном и непорочном, настолько чистом, что само слово «грех» кажется немыслимой утопией злых сказочников, но ты дирижируешь частицами, из которых состоит мир, и любая сущность несет добро, поскольку иначе просто не может быть. И смерти нет. Нет ничего. Есть только твои глаза, в которых я отражаюсь искрой очередного атома, сплавленная с тобой навечно в мимолетном касании взгляда. Просто быть – уже достаточно, просто знать и благодарить высшие силы за то, что открылось тебе это, вот так, вдруг небесным даром снизошло, влилось, растеклось по жилам… Каждая травинка любит свою землю, давшую ей жизнь, и ты любишь ее, малой частицей осознавая и вливаясь в хор благодарящих ее за эту непреходящую милость.

Лала развернулась и направилась к метро. Завтра будет новый день. Она справится. Со всем справится. Поможет отцу. Найдет человека, с которым заживет как в сказке. Ее прекрасный принц рано или поздно явится, потому что иначе просто не может быть. А пока больница – работа – дом. И прекрасное далёко, где-то за горами, морями-океанами, в таинственной земле, не имеющей пока названия, а может, и не существующей на карте.

Но это все потом. Не сейчас. И не завтра.

Фархад привез Светлану в номер дорогого отеля, посчитав, что разговаривать на людях не совсем прилично.

– И о чем ты хотел со мной поговорить, милый? – кокетничая, спросила Света. – Я так соскучилась!

– Я очень виноват перед тобой, Светлана! – сказал Фархад. – Мое поведение недостойно мужчины, мне очень жаль. Я воспользовался твоим отношением, чтобы задеть чувства другой женщины, и пытался манипулировать вами обеими в своих целях. Понимаешь, я не люблю тебя. Мое предложение было вызвано болью и отчаяньем, желанием поступить назло. Из этого ничего хорошего не выходит.

– Так-так… Значит, ты не собираешься на мне жениться?

– Это был бы неправильный поступок по отношению к нам обоим.

– А ребенок? Моя беременность?

– Ты вольна в своем выборе: можешь сделать аборт или родить. В любом случае, я помогу тебе.

– Поможешь? Как?

– Я уже подумал. Давай купим тебе квартиру. Тогда ты будешь защищеннее. В любом случае. А если надумаешь рожать, я буду вас обеспечивать.

– Откупаешься?

– Можно сказать и так.

– Фархад, но я люблю тебя… – Света скорчила страдальческую гримасу и захлюпала носом.

– Пойми, пожалуйста, это была ошибка. И я не хочу всю оставшуюся жизнь тихо ненавидеть тебя и звереть от твоего присутствия. Давай останемся друзьями. Так будет лучше. Я люблю другую.

– Ты убиваешь меня. Все было так радостно и светло, а теперь мне просто не хочется больше жить.

– Это пройдет. Ты сильная. Выдержишь. И я помогу тебе, я же обещал. У тебя будет квартира. Я найду тебе более высокооплачиваемую работу. Все будет хорошо. Ты оставишь ребенка?

– Не знаю. Еще не решила. Это все так неожиданно. Подумаю.

– В любом случае, не будем откладывать дело в долгий ящик. Завтра я позвоню риелтору, и мы начнем подыскивать тебе жилье. Я дам ему твой номер, чтобы вы смогли договариваться о просмотре вариантов в удобное для тебя время.