совмещает функционал шоферской и телохранителя, заботится Берия о ближайших соратниках. С места рванули словно на гонках, влетели во двор Большой Лубянки, повинуясь кивку «старшего» пошёл вслед за Всеволодом Николаевичем к неприметному подъезду.

— Это со мной, замнаркома в курсе.

В кабинете на третьем этаже без цифр и опознавательных табличек нас ждал скромный, неприметный парень.

— Вот, привёл знатока, — вместо «здравствуйте», с порога, брякнул Меркулов. Впрочем, может они уже и виделись сегодня.

— Здравствуйте, — парень встал с расшатанного стула и протянул руку.

— Здравия желаю, Павел Анатольевич!

— Откуда вам известно кто я? — Судоплатов растерялся, сжал руку сильнее, отпустил, отступил на шаг и переводил взгляд с меня на Меркулова.

— А разве Всеволод Николаевич не рассказал — кто я?

— Рассказал, что работали по коминтерновской линии за границей. И та сторона много любопытного знает о сотрудниках Иностранного отдела НКВД.

— Это да, осведомлены буржуины прекрасно. Испания многих засветила, в том числе и вас.

— Чёрт, и у кого досье? Немцы? Британцы? Много фактуры набрали?

— Лаврентий Павлович подробно, в деталях расскажет, — вмешался Меркулов, — если сочтёт нужным. Мы пойдём, Павел Анатольич, а тебе спасибо, что согласился время уделить.

— И что это было? — спросил комиссара, когда остановились метрах в десяти от его авто, — меня проверяли, или Судоплатова?

— А чёрт знает, — зло и устало ответствовал чекист, — непонятно куда вас, мистер, приспособить, эдакого всезнайку.

— В смысле приспособить? Я ж в НКВД не откомандирован, моя задача — налаживание контактов с руководством СССР, первая часть задания выполнена, всё, пора отпускать обратно, с вашими предложениями и соображениями.

— Всё да не всё, товарищ Александр, всё да не всё. Сегодня 23 сентября, пока Судетский кризис развивается по вашим прогнозам. Практически день в день!

— А что сегодня? Чехи зашевелились?

— Да, Чехословакия объявила всеобщую мобилизацию, а СССР предостерёг Польшу от оккупации Тешинской области, заявив о немедленном разрыве договора о ненападении, если части польской армии пересекут границу Чехословакии.

— Так и хорошо, в том смысле хорошо, что вы знаете как с высокой долей вероятности будут развиваться события далее, если до сей поры всё сходится.

— Вот именно, что всё сходится. ВСЁ! Откуда вам известно было, что произойдёт через месяц?

— Скажите честно, Всеволод Николаевич, версия о пришельце из будущего звучала?

— Что? О каком пришельце?

— Как у Герберта Уэллса, о путешественнике во времени.

— А, это. Нет, звучала версия о грандиозной провокации, в которую пытаются втянуть Советский Союз. Но сейчас я склонен перечитать Уэллса.

— Эх, надо было не Александром назваться, а Аэлитом. Посланником красной планеты Марс, переброшенным в космическом аппарате на Землю для помощи собратьям-пролетариям. Межгалактическая Коммунистическая Партия, как, звучит? И тогда б вы Алексея Толстого, а не Уэллса перечитывать кинулись.

— Шутите, а мне не до шуток! Наверху, — Меркулов многозначительно указал пальцем в небо, — считают, что СССР может вступить в войну в крайне неблагоприятных условиях. И уж тогда, поверьте, ни вам, ни мне мало не покажется.

— А, так меня держат как барашка жертвенного? Чтоб крайним сделать и все ошибки советских дипломатов и политбюро на провокатора с туманного Альбиона списать? Что сейчас? Группа захвата как из пол земли появится? Во внутреннюю тюрьму поволокут? Для того и привезли на Лубянку, а Судоплатов так, эпизод?

— Как раз Павел Анатольевич не эпизод, а ключевой свидетель, пусть и невольный, в вашу пользу.

— Вот как? Очередная проверка? Но я же не лезу советы Сталину давать. Обозначил в записке свой потенциал, так сказать, зашёл с козырей, чтоб видно было — серьёзный человек, не шпана с улицы. Считай месяц прошёл, а Сталин и Берия определиться не могут. Это плохо для авторитарной страны, когда диктатор и начальник тайной полиции (Ежов так, ширма, тень минувших дней) столь нерешительны.

— Станешь тут нерешительным, — совершенно по детски обиделся комиссар государственной безопасности, — когда прогноз важнейшего политического события за месяц расписан от и до. По часам расписан! И всё в точку! Всё сбывается! Как такое возможно? Что это, если не грандиозная мистификация?

— Да элементарно. Люди, меня пославшие имели копию с планов Чемберлена, а старый идиот крайне скрупулезен и пунктуален. Такого-то числа пригласить Муссолини, такого-то числа слетать к Гитлеру, с чехами провести переговоры. Хотите «смешать карты», отчебучьте какой-нибудь невероятный шаг. Даже не знаю, — например, выдвиньте ультиматум Польше, потребуйте до Брест-Литовска территории отдать. И увидите как план Чемберлена, на который моё донесение и опиралось, рассыплется в прах. Другие события произойдут и даты будут другие.

— Не до Польши, мистер Бонд, не до Польши. С нашими бы баранами разобраться. Надо же — агентура, считавшаяся наинадёжнейшей, известна контрразведке страны пребывания! Провал за провалом!

— Ничего, через пару лет оклемаетесь, последствия ежовских чисток сгладятся. Подрастут профессионалы, займут ключевые посты. И Берия и вы, Всеволод Николаевич, кадровые чекисты, вот и наладите работу. А там, глядишь и притормозим Адольфа совместными усилиями.

— Говоришь, «карты смешать», — неожиданно зло и весело пророкотал Меркулов, — нечто невероятное отчебучить?

— Ну да.

— Считай, сделали!

— Даже не буду спрашивать — что сделали. Неохота на Лубянке прописаться, мне и на прежнем адресе здорово живётся.

— Неееет, — протянул комиссар, — сейчас тебе новый нарком всё расскажет, пошли к Лаврентию, к Лаврентию Павловичу.

— Нарком⁈

— Ага. Товарищ Сталин как прочитал список расшифрованных кембриджских и оксфордских мальчишек — папкой запулил в Дейча-Ланга. В иностранном отделе аресты, не стали тянуть, под такие вопиющие факты развала работы и Ежова взяли, сейчас метут его людей. Да, Судоплатов буквально чудом уцелел, твоему письму, кстати, благодаря. Оттого я и решил дополнительную проверку устроить — опознаешь Павла, нет.

— Фотографий видел три, все сделаны в Испании, тайная съёмка. Качество у фото хорошее, узнал сразу.

— Ясно. Ну как тебе смешение карт?

— Мы же про Судеты говорили, и как смена руководства НКВД на их ход повлияет? Ладно бы Ежова вместо Литвинова назначить и послать в Прагу к Бенешу. Вот это был бы номер.

— Мы не в цирке, — сухо оборвал Меркулов, — идём!

Однако новый нарком срочно уехал в Кремль, о чём комиссара оповестил порученец, разумеется кавказский человек, но, в отличие от Гогоберидзе, говоривший на чистейшем русском.

— Ладно, поехали, отвезу к зазнобе. Да ладно, не делай удивлённое лицо, счастливую бабу сразу видно. А я думал отошьёт тебя лейтенант госбезопасности Невзлина.

— Да сам не понял как получилось. Повезло.

— Ну-ну, Казанова.

— Кстати, есть анекдот на тему.

— Английский юмор?

— В общем да. Но я адаптировал к здешним реалиям.

Рассказал чекисту байку про изнасилованную даму, которой муж посоветовал съесть лимон — уж больно лицо довольное. Меркулов вежливо похмыкал.

— Не интересно? А хотите — грузинский анекдот!

— Давай.

— Итак, Грузия, ущелье, тропа узкая. По сторонам пропасть. Страшно. Группа туристов стоит, боится перейти. Пастух гонит отару овец, перед тропинкой хватает в каждую руку по овце и перетаскивает на другую сторону и так всё стадо.

— А, знаю, — расхохотался Меркулов, — хрен с ним с пятиалтынным!