Вова к Алексею Фёдоровичу, когда друзья собрались за новогодним столом, — а расскажите нам тайну вашей жизненной силы, что в глазах, об этой весёлости среди всех трудностей жизни, — попросил Вовка, — пожалуйста.

Все дети повернулись к Алексею, выражая то же желание, — им хотелось всё больше узнавать об их учителе, — казалось, открывание нового могло продолжаться до бесконечности, как и сказал Алексей.

— Когда я был совсем мальцом, с родителями мы ездили в тур-походы, — рассказывал Алексей Фёдорович. — В одном из таких походов на юг России в лесной чаще у горной реки мы разбили лагерь. Было это в Шапсуге. Лето зеленело, а солнце золотило всё под своими лучами. Стояла жара, но в тени деревьев у студёного источнка всегда найдётся прохлада. И вот как-то утром встречается нам другая семья, идущая через лес. Мой родитель разговорился с отцом семейства, а я рядом стоял, "уши грел". И говорит их отец, что наводят они порядок в лесу, и здесь после языческого праздника урожая в день лета остались, а сам он — потомственный урождённый казак, наследовавший от предков все их традиции. А речь чистая, русская. И тут он обращается ко мне и смотрит прямо своими чистыми и ясными, мудрыми и светлыми, небесного цвета глазами с искорками-живинками да спрашивает меня, забочусь ли я о ком-то в своём возрасте, а ухаживаю ли за животными. И говорит он мне, что ухаживать, воспитывать кого-то — это значит упасать, спасать, "пасти" — от того и слово паства, вести за собой… Видимо, зарядил он тогда меня энергией своей, духовной и интеллектуальной силой, через взгляд, которым пронизал меня… С тех пор я прямо и ясно смотрю на правду, какой бы она ни была, да у сердца и ума берегу заветные слова…

Дети слушали на едином дыхании.

— Так кого Вы встретили на самом деле, Алексей Фёдорович? Бога?

— Настоящего человека, в котором он живёт.

Ребята наконец выдохнули.

— И в каждом из нас он есть, но не в религиозном смысле, а сам мир настолько умён да изумителен, что как в него, в этот мир, не верить, — просто сказал Алексей Фёдорович. — А мой родитель всегда говорил, что жить нужно весело. А потому — вперёд, к ёлке! — напомнил он детям. — Дождались пяти минут — уж двенадцать скоро бьют!

— Ура, салют! — первее всех побежал в Новый год Вовка, увлекая за собой друзей в это наступающее в каждом мгновении будущее, становящееся настоящим, а затем и прошлым…

XI

Наступило первое января, и Рита стала будить ребят, чтобы вручить подарки — в семье для младших продолжали поддерживать волшебство праздника, будто сам Дед Мороз под утро оставлял дары под ёлкой.

На ночь они включили проектор Артёма, чтобы каждый, кто не спит, мог смотреть сны друга.

Когда Рита наклонилась над Артёмом, то увидела, что он не спит и еле дышит. Сердце Риты кольнуло и всё существо пронизало холодом — состояние Артёма было смертельным — она это поняла чувством.

— Артём… — с ужасом открытия прошептала Рита, поняв причину, — ты не принимал своё лекарство…

Тёма молча кивнул.

Ребята тоже проснулись и обступили их младшего друга. Они не подумали о необходимом, когда собирались, потому что не знали беды Артёма, а он сознательно не сказал и не взял с собой лекарства.

— Ты не пил лекарств всё это время!.. — Рита лихорадочно старалась придумать, что делать. — Ты сделал это специально… — оглянулась она на Артёма с хлынувшими неудержимо слезами, которые крупными каплями падали на пол. — Зачем?!

— Я успел всё, что задумал, — спокойно, но с неземной грустью сказал Тёма. — Я так решил… Так лучше… — Артём закрыл глаза.

— Артём, нет!.. Не уходи! — Рита бросилась к засыпающему своим вечным сном другу. — Не оставляй меня здесь одну!.. Никто не видит мир таким, каким он должен быть… с твоей красотой взгляда…

— Ты не одна, Рита…. — заговорил Артём угасающим голосом, — рядом с тобой — твой брат… С ним вы понимаете друг друга по мысли и без моего проектора… — он улыбнулся подруге светлой улыбкой. — И вам, мои единственные друзья, я оставляю этот "Навигатор Млечного Пути"… и в нём вы всегда можете найти меня…

Артём умолк.

— Нет! — Рита пыталась вернуть Артёма к жизни. — Нет! Я не успела тебе сказать, как я люблю тебя… — она зарыдала и не могла остановиться.

Серёжа гладил сестру по спине и мягко попытался оторвать Риту от Артёма, смог обнять её и прижать к груди, целуя её голову, а Рита неотрывно смотрела из объятий брата на Тёму, и всё плакала, плакала… Пушистик крутился вокруг друзей и жалобно и пронзительно мяукал. А "проектор мысли" показывал бесконечно-вечное тёмное пространство Вселенной…

XII

20 лет спустя в одной московской квартире собрались старые друзья. Это было первого января, в день рождения Сергея и день памяти Артёма.

Всех собрала вместе Рита. Она так и жила одна, храня верность своей любви. Скажете, детская любовь? Тогда "Вам и не снилось". А может ли любовь вообще иметь какие-то определения — материнская любовь, дружеская… Всё это — любовь.

Вова, чтобы смягчить свою сердечную боль, изматывал себя поездками по всем странам с соревнованиями — он всё понимал и уважал чувство Риты.

Один Серёжа обзавёлся своей семьёй и носился как счастливый отец с двумя детьми — мальчиком и девочкой, которых он, уговорив жену, назвал Ритой и Артёмом, тоже любящих друг друга маленьких брата и сестру.

Алексей Фёдорович после Артёма оставил Пушистика себе и вместе с ним переехал жить в Сибирь, где стал ведающим травником и продолжал набирать учеников и обучать их природной мудрости.

И все они вместе постоянно общаются через "проектор мысли" — теперь это возможно дистанционно. И нередко эти родтсвенные души запускают записанный искусственным интеллектом невероятный мир Артёма, широко открывшего всем им глаза на жизнь в её красоте со всей глубиной знаний…

Приложения

Сборник былин

А.Ф.Ш.

(Ксения Мира)

Слово былинное, богатырское

И из самой той

Глубины души русской,

От корней ее, солнцем беленых,

Потому как те — корни древние,

Слово тянется, нить заветная,

Нить заветная, с крепкой силою,

Силой крепкою, богатырскою,

С тою силушкой, что без книг хранит

Эту быль в словах с речью устною,

И изустно же сохраняется,