отравой. И боюсь, что травить эту женщину могут лишь близкие ей люди. Может, ваших знаний будет достаточно, чтобы обнаружить этот экзотический яд? Прошу вас не говорить пациентке о моих догадках раньше времени и не разглашать ей содержание этого письма: в её жизни и так достаточно переживаний». Ой.

Веспула смущённо чешет макушку.

— Ну и кто такое пишет в конце! — возмущается она. — Сразу надо предупреждать!

— А кто читает письма вслух? — парирует Руби. — Ты же не в детском саду!

— Леди, — прерывает их Райден. От его тона обе тут же вытягиваются по струнке. — Не будем ссориться. Что сделано, то сделано.

Устало потираю лицо рукой.

— Отрава, — повторяю я. — Но зачем меня травить? И почему врач не увидел этого?

— С первым вопросом я тебе не помогу, я не детектив, — говорит Веспула. — Но вот второй весьма интересен! У меня много вариантов!

Её глаза нездорово блестят. Она кружит по своему маленькому захламлённому королевству, жонглируя предметами, так что становится ясно: для всех это бардак, а на деле — порядок, понятный только самой Веспуле.

— Мне нужна кровь! — восклицает она хищно.

Мы, три дракона с нечеловеческой реакцией, успеваем только вздрогнуть, как в мой палец уже впивается какой-то зубастый цветок. Бледнея, я наблюдаю за тем, как его лепестки становятся красными, а Веспула с удовлетворённым видом заставляет его разжать зубы, после чего кидает милый цветик в банку и закрывает крышкой.

Мы с Руби неуверенно смотрим на Райдена, но он лишь разводит руками.

— Методы Веспулы оригинальны, но эффективны, — поясняет он. — Сколько времени тебе понадобится на анализ?

— Завтра к вечеру закончу, — бормочет она, растирая что-то в ступке. — Не буду откладывать. Это очень занимательно! Может, даже станет темой для новой статьи? На диссертацию по драконологии не потянет…

— Мы уедем утром, — с сожалением говорит Руби.

— Не проблема, передам результаты по почте!

— Не надо, — хором протестуем мы. Затем Руби поясняет: — В нашем доме мы не в безопасности. Если письмо попадёт не в те руки, мы не узнаем результат.

Райден хмурится, но не комментирует это. Вместо этого он предлагает:

— Тогда возьмите визитку, свяжетесь сами, как будет возможность. Или оставайтесь, поедете завтра вечером.

Предложение звучит весьма притягательно. Мы с Руби тоскливо переглядываемся.

— Приём у Салини, — говорю я. — Если я пропущу его, страшно представить, что сделает Эйван.

Взгляд Райдена темнеет. Он поджимает губы и открыто спрашивает:

— Вилле, ты боишься своего мужа?

— Нет, — торопливо разубеждаю я. — Просто не хочу скандала. Отсюда добираться до дома сутки, если мы задержимся, то муж подумает… всякое.

Конкретно, что я задержалась из-за Райдена. Впрочем, есть ощущение, что скандал ждёт меня дома в любом случае.

— Из любой ситуации есть выход, — строго говорит водный дракон. Кажется, в нём снова просыпается ректор. — Вы ехали сюда, как любые гости и студенты академии, но я могу провести вас преподавательскими порталами. Это в два раза быстрее.

Мы снова переглядываемся в сомнениях.

— Вообще-то звучит как план, — говорит Руби. — Да и неплохо будет провести два дня в академии вместо одного скомканного. К тому же у нас по планам библиотека, а нам до сих пор не провели обещанную экскурсию от ректора!

Руби хочет остаться. А я? Чего хочу я? Так редко задаюсь этим вопросом.

— Если Вильгельмина в состоянии идти, — говорит Райден.

— Я в порядке, — скидываю с плеч плед. — Мы останемся.

Коза тут же издаёт радостное меканье и принимается жевать плед. От неожиданности я подскакиваю и невольно подаюсь к Райдену, впечатавшись в него спиной. Нервы у меня расшатаны не на шутку.

— Бернадетт! — восклицает Веспула строго. — А ну фу! Руби, помоги мне загнать это чудовище! Ты гроза пиратов, с козой-то сладишь?

Коза мгновенно отпускает плед и со всех копыт припускает в другую сторону. Руби с отчётливым недоумением на лице идёт за Веспулой помогать в ловле, а я облегчённо выдыхаю. Значит, козу вижу не только я.

Чувствую прикосновение к спине, невесомое, без намёка на интимность. Оно дарует успокоение, я окончательно прихожу в себя и осознаю, как глупо, наверное, выгляжу.

Моего уха достигает едва уловимый шёпот:

— И ради этого ты ушла от меня? Чтобы быть не счастливой, а дёрганной и измученной? Надо бы поговорить с Эйваном по-мужски.

— Не надо, — выдыхаю я. — Твоё вмешательство бросит тень на мою репутацию, начнутся пересуды.

— Только в этом дело? — спрашивает Райден. Я чувствую, что он придвинулся ещё ближе, его дыхание почти щекочет мою шею. — Ты боишься сплетен, а не того, что я разобью лицо твоему мужу?

— Сплетни для меня сейчас важнее. Я должна быть безупречна в глазах общественности, чтобы…

Замолкаю. Слишком много откровений. Какое дело Райдену до моего развода и желания забрать Ингвара? Что-то я расслабилась и разболталась.

— Чтобы…? — настойчиво тянет он, но я качаю головой и отсаживаюсь чуть подальше, на приличное для чужих людей расстояние.

— Прости, что нагружаю.

— Вилле, ты же не…

Он не успевает договорить — как раз возвращаются Руби и Веспула с козой на поводке.

— Она у меня с характером! — сокрушается Веспула. — Вроде всё понимает, но как до дрессировки доходит — хоть ты тресни!

— Что ж, я получила бесценный опыт ловли козы, и скажу вам — с пиратами проще. Они потупее будут, — сообщает Руби.

Она переводит взгляд с Райдена на меня, сидящих на противоположных сторонах дивана, и вдруг на губах её появляется ухмылка. Та самая фирменная ухмылка Руби, от которой и святой почувствует себя грешником, тайны которого огненная драконица разгадала.

Спасибо Веспуле, которая не способна уловить такие вещи, потому тут же начинает греметь склянками на своём столе.

— Экстракт багульника закончился, что ли? Бернадетт, багульник!

Коза смотрит на нас неосмысленными глазами, а затем, к нашему с Руби удивлению, бодро скачет в сторону какой-то грядки. Мы наблюдаем за этим почти зачарованно, а затем оставляем профессора травничества с её загадочными колбами.

— Веспуле не так-то просто найти помощника, — рассказывает Райден, пока мы идём в сторону центрального сквера Академии. — Её прошлая аспирантка обиделась на профессора за излишнюю строгость, потому распускала слухи и прилюдно называла её старой девой и сумасшедшей кошатницей. С тех пор она предпочитает общество своей козы. Спешу заметить, в дрессировке она преуспела.

— Надеюсь, эта девушка была наказана, — поджимаю губы я.

— Разумеется. Её отчислили, — сурово говорит Райден. — Никто не смеет проявлять неуважение к нашим преподавателям. Я позаботился о том, чтобы все приличные академии альянса далее не способствовали научной карьере этой особы.

Голос его отдаёт сталью. Мы с Руби переглядываемся.

— А я всегда говорила, он только