Дети предлагали намазать стул леди Аттвуд клеем, чтобы испортить ее наряд и поставить в неловкое положение, но я убедила их этого не делать. Все сразу поймут, кто виноват в случившемся, и моим воспитанникам точно влетит. Это не соответствовало моему плану. Раз уж жульничать, то так, чтобы не поймали.

Признаться, идея пришла мне в голову не сразу, и я до сих пор не была в ней уверена, но… другого варианта не было.

Я отложила вилку в сторону и спрятала руки на колени в надежде, что так мой маневр станет менее заметным. Таркер меланхолично жевал, леди Аттвуд что-то оживленно рассказывала, дети выжидающе смотрели на меня. Именно их молчаливые взгляды и подтолкнули меня. С громко стучащим сердцем я покосилась на ножку курицы, лежащую на тарелке леди Аттвуд, и постаралась сосредоточиться.

Вербена сказала, что во мне проснулась ведьмовская природа. Я запомнила ее слова и, прогуливаясь по саду после разговора с детьми, еще пару раз резала палец и залечивала его, проверяя свои способности. А затем меня осенило: если я могу воздействовать на живую материю, вдруг смогу и на мертвую? Я пыталась прокрасться на кухню, чтобы устроить небольшой эксперимент, но там вечно толпились слуги, и у меня не получилось ничего стащить. На мою просьбу принести вареное яйцо Джози с осуждением заметила, что ужин будет совсем скоро. Так что мне пришлось отложить эксперимент… до этой минуты.

Ладони чуть подрагивали. Я понимала, что не только иду на сговор с детьми, но и делаю кое-что для себя. Мне хотелось понять, чего стоит моя магия на самом деле.

На лбу выступила капелька пота и принялась медленно спускаться к виску. Я не стала смахивать ее. Вместо этого я уставилась на ножку курицы, будто на самую большую драгоценность мира, и медленно пошевелила пальцами. Ножка сдвинулась в тарелке, буквально на пару дюймов, но я заметила это. И не только я.

— Не пойму, где вы спрятали нитки, — прошептала Хлоя. — Я их совсем не вижу.

Я неопределенно пожала плечами. В мои планы не входило делиться с детьми новостью о своем даре, поэтому я просто сказала им, что проверну один фокус. Про нитки они додумали сами.

— Пьеса «Вечерние очерки» чудесна! Надеюсь, лорд Таркер, мы сможем посетить ее вместе. Я люблю театр и…

Леди Аттвуд сбилась и с изумлением покосилась в тарелку. Только что из-под ее вилки ускользнула ножка курицы.

— Театр прекрасен, — поддакнула я, стараясь не отводить взгляда от ножки. — Думаю, каждый найдет в нем что-то свое.

— Согласна, — растерянно проговорила леди Аттвуд и снова попыталась «поймать» ножку.

Тщетно. В этот раз та метнулась так споро, что леди Аттвуд с криком вскочила с места.

— Она живая!

Лорд Таркер оторвался от изучения сумерек за окном и неохотно повернулся в ее сторону.

— Что вы имеете в виду?

Леди Аттвуд обвиняюще ткнула в курицу зажатой в руке вилкой.

— Она… убегает от меня!

Лорд Таркер взглянул на невесту с подозрением, будто раздумывал, позвать врача сейчас или немного попозже. Нахмурившись, он вдруг тряхнул головой и… чихнул снопом искр, едва не спалив скатерть и изрядно поджарив блюдо с запеченной курицей.

Хлоя, до этого момента прячущая смешки в фужере с водой, испуганно подскочила на месте. Томас наоборот замер и, не мигая, уставился на головешки, оставшиеся от несчастной курицы. Леди Аттвуд взвизгнула:

— Лорд Таркер, держите свои эмоции под контролем! Вы можете вызвать пожар!

Слуги с изумленными лицами метнулись к столу, пытаясь спасти остатки скатерти и блюда.

— Прошу прощения, — пробормотал Таркер и приподнялся. Ножки стула заскрипели по паркету. — Я ненадолго потерял над собой контроль. Что вы говорили?

Он оперся ладонями о крышку стола, чуть наклонившись вперед, словно старался найти опору, и вскинул голову. Я судорожно сглотнула. Его зрачки снова стали вертикальными.

— Папа, тебе плохо? — тихо спросил Томас.

— Нельзя оборачиваться в столовой, — также негромко заметила Хлоя.

Веселье, еще мгновение назад написанное на их мордашках, исчезло, уступив место непониманию и тревоге. Шалость удалась, ничего не скажешь.

Я торопливо сложила руки на коленях, как примерная девочка. В столовой повисла звонкая тишина, но ненадолго.

— Какой ужасный ужин! — громко пожаловалась леди Аттвуд, тряхнув светлыми локонами. — Простите, но, кажется, перелет утомил меня сильнее, чем я думала. — Ее рука взметнулась, тонкие пальцы легли на висок. — У меня разболелась голова. Вынуждена вас покинуть.

Таркер кивнул. Он рассеянно наблюдал за тем, как леди Аттвуд двигалась к порогу. Его вопрос настиг ее уже тогда, когда лакей распахнул двери перед ее лицом.

— Что вы говорили насчет курицы? Я не уверен, что правильно вас понял.

Леди Аттвуд обернулась. Она выглядела сбитой с толку. На ее губах играла смущенная улыбка.

— Я… Наверное, мне показалось. Ведь курица не могла ожить, верно?

Ее пальцы, разглаживающие тонкую ткань юбки, чуть подрагивали. На щеках проступил румянец. Видимо, она успела взять себя в руки и теперь старалась выйти из неловкой ситуации с минимальными потерями.

Томас хрюкнул от смеха и схлопотал недовольный взгляд сестры. Да, так явно выдавать себя определенно не стоит.

Переглядывания детей не укрылись от Таркера. Он нахмурился, но голос его прозвучал ровно.

— Конечно, леди Аттвуд, такого не могло случиться, вы правы.

Та с облегчением кивнула и торопливо скрылась за порогом. Я проводила ее задумчивым взглядом. Почему-то мне показалось, что ее напугала вовсе не наша с детьми проделка, а вид чихающего снопом искр Таркера.

Он, к слову, выпрямился и нервным движением поправил серебряную запонку на манжете. Его зрачок снова принял обычную форму и больше не пугал.

— Дети, как закончите с ужином, зайдите ко мне в кабинет. Нам нужно поговорить. Леди Рейс, — он посмотрел на меня, и я с трудом выдавила вежливую улыбку, — вас это тоже касается.

«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться».

Эх, а как все хорошо начиналось!

Звук наших с детьми шагов разлетался по пустому коридору гулким эхом. Баррет шел немного впереди и делал вид, что не слышит перешептываний за своей спиной.

— Мы не наследили, — деловито проговорила Хлоя.

— Но папа что-то заподозрил, — вставил Томас.

— Не пойман — не вор, — философски подвела итог я.

Хлоя с уважением на меня покосилась, и я прикусила язык. Пожалуй, гувернантка из меня вышла так себе. Вести неокрепшие души к свету и знаниям — явно не мое призвание.

— Мы можем сменить тему в случае, если разговор примет неприятный оборот, — торопливо предложила Хлоя, подходя к кабинету. — Спросим, что с ним случилось.