После того, что он для меня сделал, я стала думать о нем в два раза чаще. И с каждой мыслью, с каждым его словом, возникшим в памяти, я ощущала трепыхание бабочек внизу живота. На губах расплылась улыбка. Пусть вначале Доронин мне показался зажравшимся, высокомерным мерзавцем, но сейчас он быстро исправился. Неужели я ему понравилась? Кажется, будто все, что он делает, он делает искренне.

Я честно шокирована всем происходящим, но и счастлива не меньше. Дико счастлива. Неужели недоноски больше не будут мне угрожать и донимать с долгами? Я почувствовала, как с сердца упал тяжелый груз. И дышать стало намного легче.

Настроение улучшилось, обида и раздражение притупилось. Оставшись на хозяйстве, я решила закончить уборку до конца. Но несколько дней провела в одиночестве. Даже немного загрустила, потому что Мирон не появлялся в доме, прислал лишь пару сообщений, интересуясь моими делами.

Я начала скучать. Заметила это за собой это, еще больше удивилась. Особенно сильно хотелось услышать его голос. Хотя бы так. Чтобы он мне перезвонил. Я по три раза за час брала в руки телефон и смотрела на экран, ожидая увидеть входящий вызов, или хотя бы крошечное смс.

Доронин вернулся спустя три дня. По телефону предупредил, что вынужден уехать в другой город, чтобы проверить один из своих объектов. Я зря времени не теряла — решила немного привести в порядок сад, почистив его от пыли.

На третий день, ближе к вечеру, хозяин дома явился, принеся мне несколько интересных новостей.

— Вот, — Мирон кладет передо мной какие-то бумаги. Я с любопытством на них глазею.

— Что это?

— Тест ДНК.

В груди холодеет. По всему телу проносится холодок.

Дрожащими пальчиками я начинаю их листать, но ничего не понимаю, попросту не могу сконцентрироваться на том, что вижу, особенно на тексте, перечитываю строчки по два раза, так и не могу сосредоточиться.

— И?

— Ваше родство подтвердилось, Диана. Ты — сестра Вероники.

Ноги подкашиваются, я просто лечу на пол, но Мирон вовремя успевает меня подхватить и посадить на стул.

— Тише, тише… — через пару секунд к губам прижимается стакан, — выпей. Давай, до дна.

Вода прохладная, я выпиваю всё до последней капли. Становится немного легче.

— Это точно?

— Сто процентов.

— Дай мне еще воды, пожалуйста.

— Может чего-то покрепче?

— Нет!

Конечно нет! И капли спиртного больше в рот не возьму.

— Сейчас.

Я выпиваю еще один стакан.

— Может тебе чай ромашковый заварить?

— А у тебя есть?

— Пошлю охранника в магазин.

— Да нет, не нужно. Сейчас возьму себя в руки и успокоюсь.

Мирон присаживается напротив меня, изучает неотрывным взглядом, а я неотрывно читаю результаты теста. И правда, родство подтвердилось. Есть все необходимые печати, подписи. Но как такое возможно? Почему я выросла в нищете, а моя сестра… дочь обеспеченного олигарха?

— У Вероники есть мама, папа? — глаза начинают слезится. Слезным, опечаленным взглядом я смотрю на Мирона.

— Есть. Конечно… Мы с Евгением Кулагиным состоим в хороших отношениях.

— Тогда… тогда почему они меня бросили?

Обида душит изнутри. Рвет душу на части. Вырывает с мясом сердце.

У меня есть сестра. Близняшка! Это необыкновенный шок для меня. И у меня есть родители. Они живы. Не бедствуют. Тогда что со мной не так? Почему меня сдали в детдом?

Отворачиваюсь, когда по щекам начинают бежать слезы. Не хочу, чтобы Мирон их видел.

— Плачешь?

Отрицательно махнула головой. Говорить сейчас сложно, мой подбородок дрожит.

Теплая ладонь ложится на плечо, сжимая. Не успеваю опомнится, как меня подхватывают со стула. Секунда, я оказываюсь на коленях у Мирона. Он крепко меня обнимает… Горячий шепот ласкает ушко:

— Не надо, мы во всём разберёмся, — обещает он мне, успокаивающим тоном.

Он зарывается носом в мои волосы, трется о них, вызывая жаркие волны мурашек от затылка до самых пяточек. Боже, я подсаживаюсь на этого мужчину, как на наркотик. Ведь это так приятно, чувствовать его тело, его тепло. Мысли сразу становятся чистыми, как хрусталь.

— Ты вкусно пахнешь.

Руки Мирона оживают и начинают свободно гулять по моей фигуре. Гладят, сжимаю, ласкают. Внизу живота быстро зарождается томительное напряжение. Хочется, чтобы он не останавливался… Я соскучилась по этим прикосновениям. Да, это так. Сама не поняла, как быстро к ним привязалась.

Ладони Мирона ползут ныряют под кофточку. Мягкие пальцы касаются тела, скользят выше, лелея меня как бархатный лепесток розы. Я почти издаю стон, запрокинув голову назад, ведь между ног моментально чувствую его немалую твердость.

Член Мирона уперся в мою попку!

Нет!

Надо остановится… Надо. Пока его руки не дошли до моей груди, не сжали её, ущипнув за соски.

— М-Мирон… — хрипло стону, поёрзав на его бедрах.

— Ч-чёрт… — следует пряный выдох в мою шею. Губы замерли на сонной артерии. Он почти меня там лизнул, но вдруг остановился, сжав челюсти.

— Нам надо остановиться.

— Но ты такая… вкусная.

Он сам покачал меня на себе, толкнувшись членом глубже, в ложбинку попки.

— П-пожалуйста, — дышу через раз, — мы должны держать дистанцию.

— Я не могу от тебя оторваться, — он все-таки накрыл мою грудь ладонями, помассировал, лизнув пульсирующую жилку на шее.

Накрываю его руки своими, останавливая:

— Остановись.

С глухим вздохом Мирон отпускает мою грудь, поправляет на место кофточку, разворачивает к себе лицом. Несколько прядей упали мне на глаза, он подхватывает их пальцами и убирает в сторону, заправляя за ухо:

— Что ж, мне пора. Нужно позвонить Веронике и Кулагиным, — в голосе чувствуется сталь. — Надо выяснить, почему ты стала сиротой.

Он подхватывает меня на руки, поднимается со стула, держа меня на руках, а потом обратно попой на стул сажает, отпуская.

— Мне не очень хочется с ними встречаться, правда.

— Не волнуйся, — пальцем коротко проводит по подбородку, продолжая алчно глядеть на мои губы… — все будет хорошо.

Почему-то мне хочется ему довериться. С Мироном мне спокойно. Он единственный, кто поддержал меня и подарил ощущение нужности. С ним я чувствую себя в безопасности. Вероятно, первое впечатление о нём было ошибочным. Сейчас он не перестаёт меня удивлять.