Ошеломленная таким напором, Настя безропотно последовала заюношей.

— А фронт работ? — только и смогла сказать она.Впрочем, подобный вопрос можно было и не задавать: передовая линия проходила поузкому коридорчику и микроскопической кухне. Единственная комната была заметнобольше вспомогательных помещений. И выглядела бы просторной, если бы не обилиестеллажей и металлических шкафов. Имелась в комнате и почти антикварнаяконторка. А кроме того, планировку безбожно портила выгородка в углу.

— А там что? — Настя указала подбородком навыгородку.

— Начальство, — охотно пояснил парень. — Носегодня оно отдыхает. Выходной.

— Да.

— Ну, не буду вам мешать. — Парень отлепился отНасти, подошел к письменному столу и устроился за компьютером.

Через секунду послышались щелчки, обрывки фраз и электроннаямузыка. Эту музыку Настя уже слышала: прыщавый юнец дулся в “Секретныематериалы”, любимую электронную игрушку Илико. Тот называл ее “квестом”.

Настя начала с окон, потом переместилась на кухню, где надраковиной висел написанный от руки листок: “НЕ ОСЛОЖНЯЙТЕ ЖИЗНЬ КОЛЛЕГАМ! МОЙТЕЧАШКИ ПОСЛЕ СЕБЯ!” Судя по всему, жизнь коллег была нелегкой: мойка ломилась отгрязной посуды. Покончив с наведением порядка в кухне и туалете, совмещенном сванной и к тому же оказавшемся еще и маленькой фотолабораторией, Настя протерлаот окаменевшей пыли стеллажи в комнате. А потом — уже по своей инициативе —вымыла лестничную площадку и взрыхлила почву в горшке с квелым цветком алоэ(Aloe Margaritifara, очень редкая разновидность).

И только после этого решилась подойти к парню закомпьютером.

— У вас цветочек гибнет, — сказала она. —Если хотите, я напишу, что нужно делать…

— Да к черту цветочек… Тут игра гибнет. —Очевидно, что-то у него не складывалось с виртуальными поисками вечных, какгамбургер, и назойливых, как мухи, агентов Малдера и Скалли.

— Я напишу… У вас есть ручка?

— Возьмите на соседнем столе. Бумага в пачке. Настяпристроилась на краешке стула, вытащила из стеклянной банки остро заточенныйкарандаш, положила перед собой листок и принялась составлять план оперативныхработ по спасению Aloe Margaritifara.

— Смесь удобрений для кактусов… Она должна продаватьсяв цветочных магазинах. Я там все указала.

— Завтра же пойдем и купим… — Парень даже не повернулголову в ее сторону. — Прямо с утра. Черт возьми, даже солюшен нескачать!.. Поставят когда-нибудь в этой шарашке Интернет или так и будемкаменным топорами махать?!

— Вообще-то я все закончила, — прервала егостенания Настя.

— Одну минутку. — Не отрывая взгляда от монитора,парень сунул руку в ящик стола и вытащил купюры. — Триста пятьдесятрублей, как договаривались. Захлопните дверь, пожалуйста.

— Хорошо…

…Через десять минут Настя робко покашляла, напоминая о себе.

— Вы еще не ушли?

— Нет… Я хотела спросить… Это ведь “Валмет”.Детективное агентство, да?

— С добрым утром, мамаша! — Юный наглецрассмеялся. — Значит, и у техперсонала бывают проблемы криминальногохарактера?

— Бывают.

— Муж сбежал с соседкой в Карабсельки? Или банкуогурцов, не дай-то господи, свистнули?

— А вы можете найти?

— Мужа или огурцы? Или Карабсельки на карте области?

Парнишка, насильно оторванный от материнской груди Даны Скалли,явно издевался, но хватать его за шею и гнуть к полу было явным перебором. Да ивсю свою ярость Настя ухлопала на переговоры с Мицуко.

— …И вообще — у нас выходной, мамаша.

— Я понимаю. Не беспокойтесь, двери я захлопну… Изфлигелька она вышла отягощенная новым знанием.

Во-первых, таинственный “Валмет” является не чем иным, каккурсами повышения квалификации местных хамов. Во-вторых, возможно, Кирюша былне так уж не прав, если само ее появление провоцирует тряпки, ведра и чисткугрязной посуды. В-третьих, она прошляпила переход в возрастную категорию“мамаш”. И в-четвертых, где-то в недрах прилегающей к Питеру области затаилсянаселенный пункт Карабсельки…

Но раскладушку она купила вовсе не из-за агентства “Валмет”.

Никакого другого жилья, кроме квартиры, которую снимал брат,у нее не было, а спать в комнате, украшенной свидетельствами его сумасшествия,было выше ее сил. Завтра же она смоет надпись на окне и поклеит обои. И божьикоровки исчезнут навсегда. Во всяком случае, для нее.

…Настя проснулась в четыре утра.

Четыре утра — выработанная годами привычка. Четыре утра —время, когда работа начинает вздыхать, ворочаться и дышать тебе в ухо.

Но никакой работы не было. Только дождь.

Дождь начался еще, вчера, на кладбище, во время похорон Кирилла.Это было совсем непросто — решиться оставить его здесь, в глинистой беднойземле. Но Настя хорошо помнила, как он уезжал из Вознесенского: отъезд, большепохожий на бегство. Он ненавидел их захудалый деспотичный дом, и захудалоеморе, и захудалые скалы, — он никогда бы не простил ей, если бы сновавернулся в тихий и благостный провинциальный ад Вознесенского.

Даже мертвый.

Никто не провожал Кирюшу в последний путь, кроме Насти идвух могильщиков, — ни один человек. Да и могильщики торопили ее — их ждалиеще одни, более хлебные похороны. Но сотенная сверх положенной таксы сделаласвое дело: она получила еще несколько лишних минут для прощания. Но и за этиминуты они не стали ближе: ссадина на лбу Кирюши отвергала ее, и седые вискиотвергали, и даже темная полоса на шее, которую удалось прикрыть воротникомрубахи, — тоже отвергала…

После кладбища она заехала в магазин и купила бутылку водки:никогда нельзя нарушать традицию. Это была из немногих Зазиных истин, которуюНастя усвоила за тринадцать лет супружества. Другие истины гласили:

— женщина принадлежит мужу;

— мальчик принадлежит отцу;

— мужчина никому не принадлежит.

Кроме того, в Настином случае имела место более расширеннаяформулировка: “женщина принадлежит мужу, иначе гореть ей в аду”.

Придя в квартиру Кирилла и уже привычно поплакав, она налилаводки в стакан, прикрыла его хлебом и принялась за поиски фотокарточки брата.Но так ничего и не нашла: ни единого альбома, ни единого снимка, даже негативовне было. Странное дело, трехлетняя жизнь Кирилла в Питере не имела никакихдокументальных подтверждений!

Поразмыслив, Настя вытащила из кошелька двойную фотографиюсына и брата — и отрезала изображение маленького Кирюши. Только сейчас онавспомнила день, когда был сделан снимок: последнее воскресенье передсватовством Зазы. Тогда они ездили в областной центр кататься на аттракционах…