Настя запустила пальцы в воланы на макушке, прошлась позатылку и подергала себя за косу.

Чего-то явно не хватает, голова кажется совсем незащищенной,как какой-нибудь только что привитый черенок яблони. Скорее назад, к любимому итакому вечному платку: эта крепость надежно укроет ее от всех напастей!..

Но в Настю как бес вселился. Хитрый грузинский ква-джи.

Плохо соображая, что делает, она взяла с полки ножницы иотрезала половину косы. Безропотной, всегда услужливой и верной мужу косы. Апотом распустила волосы и опрокинула на голову полбанки геля.

Теперь она не нуждалась в зеркалах.

Теперь она наверняка обманула бы Большой Город. Теперь ниодин сопляк не всучил бы ей стиральный порошок. И все было бы совсемпо-другому, если бы она пришла в “Валмет” именно в таком виде. Настя вышла накухню и присела перед фотографией маленького Кирилла.

— Значит, я никто и звать меня никак? — спросилаона у фотографии. — Сельская родственница, которую нужно стесняться? Нуладно…

Ей все еще было не по себе, но цепь безрассудствпродолжалась. И чтобы ухватиться за кончик этой цепи, она открыла холодильник,достала оттуда водку и сделала большой глоток прямо из горлышка. В другойситуации она обязательно поперхнулась бы и кашляла по меньшей мере минутпятнадцать, но сейчас все прошло гладко.

Самое время отправляться за обоями. Наверняка они продаютсягде-нибудь на рынке. А рынок здесь недалеко, она даже видела его из оконтроллейбуса, когда проезжала мимо.

. Но стоило ей выйти в прихожую, как флер Кирюшиных вещеймоментально улетучился: и всему виной были ее старенькие резиновые сапоги.Именно в них Настя приехала в Питер. А все Тамара! Напела ей в уши, что вПетербурге не прекращаются дожди и часто бывают наводнения. Теперь сапоги,стоящие у входа, служили ей немым укором. Совместить их и кожаные джинсы скурткой было так же невозможно, как лакать молоко после селедки!

Но во сто крат более невозможным представлялось ейвозвращение на кухню, к ее собственной, разложенной на табуретке одежде. Настянамотала на палец прядь волос и задумалась. Есть два варианта дальнейшегоразвития событий. Она переодевается, пристраивает свои же сапоги к своей жеюбке и идет на рынок за обоями. Это первый вариант. И второй — она непереодевается, а вынимает из кладовки Кирюшины ботинки — и идет на рынок заобоями.

Она видела эти ботинки в кладовой. Огромные, с высокимиголенищами и толстой подошвой. Илико это чудо обувной промышленностиобязательно бы понравилось.

Вот только у Кирюши нога сорок второго размера. А у неевсего лишь тридцать восьмой… Через пять минут Настя устранила и этопрепятствие, забив носки ботинок туалетной бумагой. Не очень-то удобно, нопривыкнуть можно. Она быстро ко всему привыкает. И никогда ни на что нежалуется.

Несколько раз подпрыгнув, она сунула руку в карман куртки ивытащила Кирюшины очки. Совсем неплохо, только не хватает какого-тоодного-единственного штриха. Она задержала дыхание и спустя секунду поняла —какого именно.

Духи.

Дрянные, пошлые, сомнительного аромата духи “Наэма”.

…Выйдя на улицу, Настя остановила первого попавшегосяпрохожего (им оказался старик с крошечным шпицем на поводке) и кротким голосомспросила у него:

— Вы не подскажете, есть ли здесь где-нибудь поблизостимагазин “Товары для дома”? Или “Стройматериалы”?..

* * *

…Метелица остановил свой выбор на журнале “ДАМЫ ИАВТОМОБИЛИ” после многолетней мучительной селекции. И вовсе не потому, чтоявлялся обладателем роскошной тачки (тачек у него отродясь не было). И непотому, что являлся обладателем роскошной телки (телки сбегали от него наследующее утро, забыв даже принять душ). И не из-за качества полиграфии, и неиз-за количества пикантных снимков, вовсе нет.

Все дело было в гороскопах.

Гороскопы были фишкой “ДАМ И АВТОМОБИЛЕЙ”, а в гороскопыМетелица верил свято. Он и шагу не мог ступить, не проконсультировавшись сколонкой “Астропрогноз” на последней странице. И еще ни разу благословенный“ДиА” и ведущий (-ая) рубрики Д. Корзун не подводил(-а) Метелицу. Все его (ее)предсказания сбывались, во всяком случае — для Метелицы.

Метелица был Овном, и все его неприятности произрасталиименно из принадлежности к этому знаку. Он был упрям, прямолинеен, несдержан вгневе и гнусен в быту. Чертов знак толкал его на самые необдуманные поступки,из всех возможных путей решения проблемы он выбирал самый тернистый. И никогдане доходил по нему до конца.

И все же некоторая последовательность в судьбе ВалентинаМетелицы просматривалась. Его с завидной методичностью выпихивали отовсюду:сначала из института киноинженеров, потом — с должности второго оператора накиностудии “Ленфильм”, затем — с должности помощника звукорежиссера на студиидокументальных фильмов, позже — с должности ассистента на кабельном телевидениирайона Ржевка-Пороховые. И, наконец, — с должности осветителя в Театремузыкальной комедии.

После унизительного увольнения из гребаного опереточногосераля терпению Метелицы пришел конец.

Он на время забросил свой любимый портвейн “Три семерки”,сбрил бороду и поклялся себе, что больше никогда не будет слепо доверятьсудьбе. Наоборот, сам ее взнуздает. Но для того, чтобы взнуздать судьбу, нужнобыло по крайней мере просчитывать ее выбрыки. И тогда Валентин обратился кгороскопам. Он скупил всю литературу по теме, он даже пытался сам составлять“карты судьбы”, но все было напрасно. Звезды словно сговорились обманыватьМетелицу и обводить его вокруг пальца. Если гороскоп с утра утверждал, что “говоритьправду в лицо иногда бывает очень даже приятно…”, то вечером Валентинобязательно приползал домой с расквашенной у пивного ларька физиономией. Еслигороскоп с вечера обещал ему, что “все ваши финансовые проблемы будут решены”,то утром у него обязательно вытаскивали кошелек в абсолютно пустом общественномтранспорте. С последней сотенной. Но чем больше астрологические календари билиВалю мордой об стол, тем крепче становилась его уверенность в том, что он направильном пути. И что подсказка обязательно будет. Нужно только немногоподождать.

Журнал “Дамы и Автомобили” попался ему в руки случайно.Вернее, даже не в руки, а в ноги: Метелица поднял несколько аляповатое изданиес пола в троллейбусе. И сразу же сунул нос на задворки, где каждый уважающий себяжурнал печатал гороскоп.

"Крепитесь, потеря близкого человеканеобратима”, — предостерегла его рубрика “Астропрогноз” в лице ее ведущей(-его) Д. Корзун. И действительно, бабка Метелицы, врач-гинеколог на пенсии,никогда не болевшая даже простудой и собиравшаяся дожить до столетней годовщиныОктябрьской революции, отдала богу душу, угодив под инкассаторскую машину.

Самого Метелицу поразила не столько скоропостижная кончинастарой перечницы, сколько пророчество скромной журнальной рубрики.