вполне оправданно. А вот за оградой, явно под прикрытием ПСЗДэшек или ПСЗДецов — и так и так их называли, были разбиты поля-огороды.

Богатые огороды, наши, советские. И ПМВВС, Пшеница Модифицированная Высокоурожайная ВсеСезонная колосилась, и лозы огурцов и помидоров узнавались.

Но вот дальше — странно и удивительно. Значительная часть полей было покрыта то ли низкорослыми деревьями, то ли здоровенными кустарниками. Я даже полевой монокуляр извлёк. И — репа! Гигантская, а судя по торчащим из земли кускам — синяя, репа! До метра диаметром, а сейчас лето-то началось недавно!

— Посадил дед репку, — ошалело прошептал я, начав водить монокуляром дальше. — Выросло поле репки, громадной и синей…

И здоровенные зверюги, на дальнем поле, которых я принял за быков или ещё что-то такое, показались… Слонами! Нет, слоны, конечно, у нас были. В зоопарках, да и в селекционно-испытательных совхозах. Пробовали приспособить для народного хозяйства, вроде что-то и получалось, но я был не в курсе, не до того. Видимо — получилось. Приземистые такие, поменьше слонов обычных, метра два в холке, не больше двух с половиной — самые крупные. Но приземистые, очень широкие, да и мышцы сквозь слоновью шкуру, блестящую такую, очень могучие проглядывались. Уши поменьше того что я помню, да и бивни максимум метровые, но в остальном — слоны слонами.

И окрас у них был забавный — пёстрый, чисто коровий. И в пятнах были, и рыжие, и белые, и чёрные. Я из-за цвета их сначала за коровье стадо и принял.

А потом стал разглядывать слоновода или слонячьего пастуха. Он мне как мерило послужил, чтоб размеры слонятины прикинуть. И — человек как человек. Борода лопатой, одежда фабрики Космотруд, простая, но надёжная и прочная, хоть и грязная. А в руках какая-то палка, но тут непонятно — оружие или погоняло для слонов. В общем нормальный такой гражданин, делом занятый.

И в целом, посёлок на два десятка домов, прикинул я. В центре площадь, похоже, но за оградой не видно. И ворот не видно. А значит, надо мне по лесу двигать, пока дорогу не найду. А то, с учётом ПСЗДецов, как бы мне он самый не настал. Мало ли какие там настройки вбиты.

Стал аккуратно пробираться по лесу, временами разглядывая поля и посёлок. Ничего особо нового не выглядел: стадо слонов, огороды, больше никого и ничего, всё за оградой. Из-за бандитов, наверное.

Зато наткнулся на ведущую на северо-восток дорогу через лес. И блин, морду набить дорожным рабочим хочется! Раздолбанный синтоасфальт, чуть ли не трава сквозь трещины растёт!

Хотя, сколько времени прошло. И народу может быть немного, рабочих рук не хватать. Да и вообще — дороги у нас до семидесятых были всесоюзной проблемой, если начистоту. Потом начали прокладывать синтоасфальтовые трассы по всему Союзу: как проблема всесоюзной была, так и решали её всесоюзной стройкой. И к 90 м осталась у нас всего одна проблема… Хотя она у всех была, а у нас почти решилась — советская педагогика самая педагогичная в Мире! Даже в тюрьмах ПОМПЫ лекции читали! Некоторым даже круглосуточно!

А вела эта раздолбанная тропинка… ну ладно, дорога всё таки, к распахнутым воротам селения. И пара ПСЗДецов на воротных столбах матово отливали сферами бронеколпаков.

Вот по дороге я и пойду — так меня за бандита никто не примет, определился я. Бандиты они крадутся и таятся, а я открыто и по дороге пойду. Пистолет на пояс, всё остальное — в скрутку, особенно лопатку мою. Эх, грязен я, как свинья… Не котороя водоплавающая, с усмешкой вспомнил я шустрого Свина.

И неторопливо потопал по раздолбанной дороге к посёлку, с интересом оглядываясь по сторонам уже невооружённым взглядом.

Глава 8. Полный фарш

Перед выходом на прямую видимость от посёлка я притормозил, оглядеться напоследок по сторонам. И чуть не помер, в самом что ни на есть прямом смысле слова! Дёрнувшись на неприятное жужжание я, если не спасся от смерти, то от неприятных ранений и травм точно. Мимо лица, на запредельной скорости, пролетела серая точка и со стуком врезалась в дерево на обочине. И продолжила там, воткнувшись, гудеть.

— Пчела, — озадаченно констатировал я под нос. — Здоровая какая, а главное — с каким лютым жалом!

У пчелы и вправду было лютое жало: не меньше трёх сантиметров! То есть, паразитка сантиметров семи длиной, врубилась этим жалом в древесную кору сантиметра на полтора! И ещё не померла, продолжая дергаться и грозно гудеть!!

— Пойду-ка я в Грязи, — заключил я вслух, поёжившись и проверив штаны, — А то её товарищи появятся, убьют же, сволочи. Или унесут к себе домой. А я туда не хочу.

И, кстати, кажется часть “физических параметров” я понял. Никогда не был увальнем, да и самбо. Но на звук я отдёрнулся, если подумать, быстрее себя “обычного”. Ну есть такое ощущение, хотя с ассистентом вопрос провентилировать всё равно надо.

И потопал я к Грязям, стараясь, чтоб мой поход к селу не выглядел как позорный для советского человека побег от пчёл. Хотя от таких пчёл не стыдно и с криками убегать.

Пока шёл к воротам — оглядывался. Впрочем, в сельском хозяйстве я разбирался не слишком хорошо. Даже помогал колхозникам, но как-то не очень вникал в детали. Общую картину, как нормальный советский человек знал. Но не сорта всяких агрокультур, кроме основных, да и как они выглядят вне тарелки — не слишком хорошо. Не агроном я, прямо скажем.

Так что, кроме синей репы, которая вызывала в голове назойливое “посадил дед репку” — никаких особо интересных моментов не заметил. Да и слоны были за углом села, так что и не разглядишь вблизи.

Дотопал до ворот. Метров с пятидесяти в проёме полуоткрытых ворот мелькнула чья-то физиономия, а ПСЗДцы над воротами чуть покачались. И всё.

Встал я у ворот, ну и крикнул:

— Здравствуйте!

— И тебе… привет, — раздался прокуренный бас из-за ворот. — Хто таков?! — посуровел голос.

— Человек, Георгий Верхазов. Комсомолец, — представился я, прикидывая, как из сектора огня ПСЗДцов выходить, если что.

— Аж комсомо-о-олец, — протянуло из-за ворот. — А что тебе в Грязях понадобилось?

И тут я задумался. Прямо выкладывать что как и чего я сейчас не хотел. И гостеприимства особого колхозник не проявлял. Но и враждебности особой тоже нет — вопросы задаёт, даже стволами не ведёт. Непонятно, в общем.

— Чего молчишь? Что соврать