— Норвин! — вдруг стало так страшно, что голос перестал слушаться. — Ты что это? Что случилось?

Я подбежала к нему, коснулась плеча, и заметила, что муж прижимает к груди ладонь. Он силился что-то сказать, но вместо слов с губ сорвалась струйка крови. На белизне рубашки расплывалось уродливое алое пятно.

— Эллена… — прохрипел он и начал заваливаться вперёд.

— Где это ты так? Что за чертовщина!

Я понимала, что он не ответит. Скорее всего, повреждены рёбра и лёгкие.

На звуки прилетел Пискун. Застав развернувшуюся сцену, завис в воздухе, широко распахнув глазёнки. А я будто окаменела: всё произошло так быстро и неожиданно! Выругавшись сквозь зубы, схватила мужа за плечи, не дав удариться об пол, и осторожно опустила. До этого дня я не боялась вида крови.

Несколько тягучих мгновений я видела себя как будто со стороны: лицо белое, глаза распахнуты от ужаса, рот приоткрыт в бесплодной попытке глотнуть хоть немного кислорода. А потом в мозгу что-то щёлкнуло, и всё переменилось в долю мгновения. Включился режим медика: хладнокровного, отрешённого, умеющего принимать решения.

Пискун понял меня с полувзгляда, метнулся синей молнией, и серебряный браслет обвил левое запястье. На правом всё ещё находился браслет рубиновый.

— Только на этот раз, пожалуйста, постарайся с концентрацией. Не хочу отключиться из-за перерасхода сил, — попросила я.

Этот мир постоянно испытывает меня на прочность, не даёт расслабиться: что ни день, то проблема. И что я буду делать, как буду справляться, когда ко мне на “операционный стол” попал человек, который за короткое время успел стать близким?

У хирургов даже суеверие есть — никогда не оперируй друзей и родственников.

Эти мысли лихорадочно метались в мозгу, пока пальцы расширяли дыру в рубахе. Я не знаю, сколько крови он потерял, в любом случае у меня нет времени, поэтому остаётся положиться только на магию. Внутри уже вскипал источник, теплились золотые искорки и взрывались фейерверками под кожей.

Пискун как-то обмолвился, что есть маги, которые во всём следуют правилам, учебникам, руководствам, боятся сделать шаг в сторону. А есть интуиты, которые постоянно экспериментрируют. Именно они в большинстве случаев изобретают новые заклинания. Видимо, я отношусь ко вторым, потому что были моменты, когда я всецело доверяла чутью и позволяла магии вести меня. Так случилось и сегодня, когда я оперировала Диди.

— Соберись, тряпка! — раздался командный голосок фамильяра. — Мы должны спасти Норвина, думать будешь потом!

Я накрыла рану мужа ладонями и опустила веки. Для начала надо хотя бы кровь остановить, главное не допускать мыслей о неудаче. Именно в этом мире я на сто процентов осознала, что мысли материальны. Хотела встречи с Норвином? Получи!

Фамильяр направлял потоки силы к рукам, не позволяя им распыляться, я пыталась сосредоточить их в браслете, молила артефакт отозваться. Рукам было липко и горячо. Я чувствовала, как кровавое пятно расползается по груди Норвина, чувствовала, как слабо приподнимается грудная клетка. Я держала в ладонях жизнь взрослого сильного мужчины, в этот миг он полностью от меня зависел, но такая власть была мне не нужна.

Мы только начали узнавать друг друга, и я не хотела потерять его, испугалась одиночества и гнетущей тишины дома. Пусть только придёт в себя, я ему устрою! Надумал пугать впечатлительную женщину!

Я отпустила контроль разума над древней стихией, ощутила, как поток магии наполняет браслет, и в нём моя сила преобразуется в нечто иное, окольцовывает запястье. Браслет раскалился настолько, что боль стала невыносимой, и с каждым мгновением я ожидала почуять запах горелой кожи. По телу неслись сотни мелких молний, отдаваясь в суставах и нервах дёргающей болью. Именно через неё проходило овладение новыми навыками.

Белое пламя разгоралось всё ярче и ярче, слепило глаза. Их заволокло мутной плёнкой, первая слёза сорвалась с ресниц и скатилась по щеке, потом вторая.

Какая же я слабая, совсем не умею терпеть!

Магическим зрением я разглядела трещины на рёбрах, уходящую вглубь рану, кровоточащие сосуды. Я видела, как они пульсируют, как вздрагивают тонкие стенки. Чтобы до них добраться, мне понадобились бы хирургические инструменты и ассистенты, возможно, пришлось бы вскрывать грудную клетку. В теории я знала многое, многое видела своими глазами, но смотрела на свои возможности здраво.

Это не моя специализация. Не будь у меня магии, я бы, скорее всего, убила Норвина или вообще не успела бы ничего сделать.

Моя сила, смешанная с магией браслета, устремилась к раненым сосудам, мягко их обволакивая. Края потянулись друг к другу, стенки начали медленно срастаться. Я думала, меня хватит сердечный приступ, пока всё это закончится. А когда последний сосуд оказался сращен, я поняла, что всё это время боялась дышать. В груди ломило от нехватки кислорода, руки дрожали.

Кровь перестала вытекать из раны, и только тогда я решилась заглянуть в бледное, как мел, лицо Норвина. Веки его были опущены, губы потеряли цвет, на висках застыли капли пота. Боже мой, что же он пережил?

— Эл, — пропищал фамильяр, — я чувствую что-то странное!

Я не смогла ответить, только охнула, потому что браслет-артефакт полыхнул последний раз, отправил ещё один болевой импульс и… впитался мне под кожу.

Что за чертовщина!

В первое мгновение я растерялась, но поражённый возглас Пискуна привёл меня в себя:

— Тиинова мать! Вот это да! Ты видела, Эл? Видела?

— Конечно, я видела. Он врос в меня… — непроизвольно тряхнула рукой, будто ожидала, что сейчас браслет выпадет обратно. — Это нормально?

— Должно быть, ты так приглянулась артефакту, что он решил слиться с тобой, стать единым целым! Такое иногда бывает, но чтобы так быстро… Ух, я просто поражён! Ты идёшь вперёд семимильными шагами! А ведь в самом начале ползла, как улитка. Вот что творит вера в себя!

Казалось, это происходит не со мной. Но сейчас некогда было думать над словами тиина, я торопливо вытерла испачканные руки о платье.

— Мы ещё не закончили, Пискун!

Мне кажется, я помнила оказание первой помощи при ранении лёгкого ещё с уроков ОБЖ, а в университете мы отрабатывали навыки, которые могли пригодиться будущему врачу, на манекенах — Дашеньке и Васеньке. Бедняги покорно сносили издевательства, пока студенты спасали их от асфиксии инородными телами, бинтовали аки египетских мумий, интубировали, тренировались делать клизмы, ставить капельницы и делать непрямой массаж сердца.

В это время преподаватель по реаниматологии ходил кругами и орал: “Пошёл на пересдачу!”. “Суй глубже! Дави сильнее!”. “Васенька, между прочим, денег стоит! Сломаешь — продам твою почку”. “Куда ты ему воздух в желудок вдуваешь, Орлова?! Он от такой помощи только пукать будет!”