засмеялась, думала, что я шутки шучу. А я ей и выложил всё, что слышал сегодня под нашим окном и что понял. Ох, и заметалась она, пыталась кричать, царапаться, ругаться, напоминала о нашей любви, просила прощения. Я сидел и слушал её. И понял, что все мои надежды, что она скажет, что это всё шутки, и что они так, не по правде с Анной это говорили, разом рухнули. И рухнула моя любовь к ней. Да, рухнула. То, что я раньше было для меня самым главным в жизни, моментально стало таким пустым и далёким, что я сам от неожиданности сначала не мог прийти в себя. Она словно почувствовала во мне такую перемену. Замолчала, отвернулась, и я видел, как горькие слёзы капали с подбородка на её белую кофточку. Я ей тихо сказал, чтобы она мне рассказала всё. Привожу её рассказ полностью.

Жили-были две подружки, Аня и Элла. Дома их стояли по одной улице друг напротив друга. Им можно было не выходить из дома, чтобы общаться, а достаточно было открыть окна. Они даже придумали целую систему сигналов, чтобы не кричать через всю улицу, и этих сигналов было так много, что они порой сами путались в них, что приводило к непониманию и ссорам. Но ссоры быстро затихали, потому что прожить друг без друга они не могли ни одного дня. Детство их выпало на тяжёлые военные годы, жили впроголодь, но они делились друг с другом даже последней хлебной корочкой. Отцы у них у обеих не вернулись с фронта. Анин отец пал под Москвой ещё в сорок втором году, а отец Эллы погиб в Германии в сорок пятом, совсем немного не дожив до победы. Пришло время, и из нескладных подростков они превратились в красивых девушек, вступив в возраст невест. Да только женихов не было. Время такое было, бабье. У них на улице жил всего один парень. И девять девушек. Вот такой расклад.

Однажды мать Эллы заставила её лезть на чердак, чтобы найти котят, которые родила их кошка и спрятала где-то на чердаке.

– Не надо нам целый выводок диких кошек, спусти их, я их утоплю.

Элле было жалко котят, но с матерью не поспоришь, сказала, значит надо их найти. А Муська их и так каждые три месяца приплод таскает, еле успевает мать их топить. Муська стала умной, прячет их каждый раз теперь в разные места, но мать видела, как она тайком на чердак пробирается.

Элла залезла на пыльный чердак и прислушалась, вроде не слышно их. Она тихо пробиралась между толстыми брёвнами, стараясь не зацепиться об торчащую острую щепу или гвоздь, и чтобы в пыли не испачкаться. А на чердаке темно, свет попадает только через небольшой узкий проём, под самым коньком. Уже все руки были у неё чёрные от того, что она ощупывала под балками укромные места, где могла устроить гнездо хитрая Муська. И под одной балкой она нащупала угол какой-то тонкой книжки. Она потянула её, и в руках у неё оказался блокнот, завёрнутый в красную тряпку, весь в чёрной копоти, что не разобрать, что написано на обложке. Зато видно, что нарисовано. Луна с рогами, и такая же отражается в воде. Она положила его на балку, и дальше начала искать котят. Нашла она их под самой дальней балкой, четыре серых комочка мирно спали, уткнувшись друг в друга своими тёплыми носами. Элле стало жалко их, и она решила сказать матери, что никого не нашла. Она взяла найденный блокнот и спустилась с ним в дом. Вымыла руки, обтёрла блокнот тряпкой, и побежала в огород, чтобы спокойно рассмотреть свою находку. Весь блокнот был исписан простым карандашом, часть слов было уже не разобрать. Но то, что она разобрала, повергло её в такое потрясение, что она долго сидела, не в силах даже пошевелиться. В блокноте были описаны колдовские ритуалы. И Элла сразу поверила, что это не розыгрыш какой, а настоящее колдовство. Она прочитала всё от корки до корки. Половину она не разобрала. Но один ритуал, который назывался «Вода в синей луне», её впечатлил больше всего. Он возвращал молодость. Синей луной называлось полнолуние, которое происходило один раз в три года, потому что оно было тринадцатым в одном календарном году. Возвращать молодость можно было только на пятую синюю луну. Зато в другие синие луны можно было наколдовать себе богатство, детей, наслать на неугодного проклятья, и отыскать свою потерю.

Элла побежала к своей подруге Анне. А с кем она ещё могла поделиться такой новостью. Анна тоже сначала слушала ошеломлённо, не перебивая, пока Элла ей читала про ритуал, а потом сразу взяла всё в свои руки. Нашла старый численник, они стали изучать, когда какие были полнолуния, высчитали сами ближайшую синюю луну, потом ещё сходили к учительнице по географии, наплели ей всякого, поверила она или нет, но она с удовольствием вместе с ним посчитала, в какие годы была тринадцатая луна. Сложнее было с пятой синей луной, не понятно, с какого года считать синюю луну пятой. Но в блокноте они нашли подсказку, и даже удивились, как это, почему они сразу-то её не заметили! И высчитали, когда она будет. Пятая синяя луна наступит, когда им исполнится по двадцать девять лет. Это было хорошо, значит, после двадцати девяти лет им снова будет по девятнадцать. И они стали готовиться. Ритуал был не простой, и годы просто так на них с неба не свалятся. Годы надо было взять у другого человека. А тот человек умрёт. Это их не смутило. Осталось найти воду, которая уходит под гору, проходит под ней, и снова возвращается на поверхность. И с этим они справились.

В тот же год они уехали обе в город, поступили в училище, которое готовило швей, а потом обе остались жить в городе, устроившись на камвольный комбинат. Жили в общежитии, в одной комнате. С ними жили ещё две девушки. На комбинате Аня познакомилась со слесарем, обслуживающим их станки, они сыграли свадьбу. От комбината дали им комнату, но пожили вместе Аня с мужем недолго, тот оказался любителем каждый вечер выпивать в компании своих друзей. Непонятно, как он держался, пока они встречались. Ещё и руку на неё начал поднимать. Аня снова вернулась в общежитие к Элле. У Эллы тоже не складывалась личная жизнь, даже если она и знакомилась с парнями, но до свадьбы дело никак не доходило. Аня с