– Она пока есть, – не согласилась девушка.

– Ты хотела сказать, её тело.

Нонна кивнула:

– И о нём нужно позаботиться.

– Я найму фирму.

– Её нужно опознать.

– Её уже опознали.

– Кто?

– Неважно. Лучше скажи, откуда ты узнала о гибели Сони?

– В местных новостях передавали.

– И ты ничего не сказала мне.

– Я не смогла, – проговорила она голосом, полным раскаяния.

– Не кори себя, – он осторожно дотронулся до плеча девушки, – я бы тоже, скорее всего, на твоём месте не смог бы.

– Не надо меня утешать.

– Я и не утешаю. Просто говорю так, как есть.

– Полиции не понравится, что вы вместо того, чтобы ехать домой или к ним, приехали сюда.

– Это их дело, – буркнул Данила, – и давай не будем об этом говорить.

– Говорить об этом придётся ещё очень долго, – снова вздохнула девушка.

– Нонна, я же просил тебя!

– Полиция, скорее всего, узнает, что вы последнее время не слишком-то ладили с Соней, – продолжила она, не обращая внимания на его слова.

– У меня алиби! – отрезал он.

– У вас деньги… – возразила она.

– Что ты хочешь этим сказать? – удивился Данила.

– Полиция может подумать, что вы могли нанять кого-то.

– Нонна, – возмутился он, – опомнись! Что ты такое говоришь?! – В его голосе зазвучало негодование.

– Я не сказала, что так думаю я. Но полиция! Они ведь не знают вас так хорошо, как я.

– Но я надеюсь, что у них хватит мозгов не совершать глупости, – всё ещё сердясь, проговорил он.

– Пока глупости совершаете вы, – не отступала девушка.

– Яйца курицу не учат! – вырвалось у него невольно.

– Что вы хотите этим сказать? – удивилась девушка.

– То, что я в два раза старше тебя!

– Но это совсем не значит, что ты в два раза умнее меня, – проговорила она, нисколько не смущаясь.

Данила вместо того, чтобы ещё больше разгневаться, неожиданно расхохотался.

– Да, самоуверенности тебе не занимать! И в кого ты такая уродилась.

– В маму с папой, наверное, – пожала она плечами и спросила: – Ты поел?

– Да, спасибо. Сейчас вот ещё чай допью.

– Пожалуйста. Допивай. И поезжай домой.

– Ты что, гонишь меня? – спросил он.

Она ничуть не смутилась под его прямым взглядом и произнесла твёрдо:

– Считай, что так. – Потом через паузу добавила, точно хотела смягчить удар: – Для твоего же блага.

– Хорошо. Возможно, ты права. Я сейчас уеду. Но когда мы увидимся снова?

– Давай прежде созвонимся и тогда, судя по обстоятельствам, которые могут меняться не то что ежедневно, а ежечасно, решим.

– Хорошо, – попытался он улыбнуться как можно добродушнее, – уговорила.

Он поднялся из-за стола, отнёс посуду в раковину и принялся мыть её.

– Оставь, – попросила она, – я сама вымою.

– Нет уж, – решил он настоять на своём, – хоть это-то дело я завершу.

Она встала, сняла с гвоздика полотенце, взяла из его рук чистую тарелку и стала вытирать её.

– Ну ладно, – сказал он, домыв чайное блюдце, – коли ты гонишь меня, я ухожу.

Она ничего не ответила. Вышла следом за ним в прихожую, подождала, пока он оденется, разрешила чмокнуть себя в щёку. А когда он уже открыл дверь, воскликнула:

– Данила Ильич!

Он обернулся:

– Что?

Она бросилась к нему на грудь и прошептала:

– Данила Ильич, я боюсь.

– Ну что ты, моя маленькая девочка, – растроганно проговорил он и чмокнул её в макушку, – всё будет хорошо, вот увидишь.

Она подняла свои бархатистые карие глаза и спросила:

– Вам ведь жалко Соню?

– Конечно, жалко, – ответил он, не задумываясь над тем, жаль ему жену на самом деле или нет. Главное, успокоить Нонну.

Его ответ достиг цели, она действительно успокоилась и сказала уже ровным голосом:

– Ладно, идите. И простите меня за минутную слабость.

Данила молча кивнул, а про себя подумал: «Если бы ты знала, моя девочка, как я люблю эти твои минутные слабости. А то вся закованная, как витязь в железо, и не знаешь, с какой стороны к тебе подступиться».

Нонна ещё несколько мгновений постояла у двери, вслушиваясь в шаги сбегающего по лестнице Данилы. И тут зазвонил телефон, стоявший в прихожей. Нонна протянула руку и сняла трубку. Она послушала то, что сказал ей позвонивший, и ответила на его мягкий укор:

– Извини меня, я не могла тебе позвонить в то время, на которое мы договаривались. Ко мне приходил Данила. А звонить при нём я тебе не хотела.

Голос в трубке спросил:

– Почему?

Нонна ничего не ответила.

– Ты не рассказала ему о нас?

– Нет.

– Почему? Ты же обещала.

– Ему сейчас не до нас. У человека убили жену.

– У Сафронкова убили жену?

– А разве ты не знал об этом?

– Шутишь? Откуда?

– В новостях передавали.

– Ты же знаешь, я не смотрю новости. И потом, я не знаю, кто его жена.

– Там фамилию называли.

– Мне это неинтересно.

– Нельзя быть таким бессердечным! – вырвалось у неё.

– Нонна! Ты удивляешь меня! Я не знаю твоего Сафронкова! И тем более я не знал его жену!

– Всё равно.

– Что всё равно? Каждый день погибает множество людей. Ты слышишь об их кончине. И что, над каждым рыдаешь?

– Нет, – вынуждена была признать она.

– Ну вот видишь.

– Ты, конечно, прав, но я‐то знаю Данилу со своего рождения, и мне важно всё, что с ним происходит. Да и Соню я знала, хоть и шапочно. Тем не менее мне очень жаль её. Она совсем молодая.

– А как её убили?

– Удушили в салоне красоты.

– Ты не шутишь?

– Разве такими вещами шутят?

– Нет, но странно это слышать. Никогда не думал, что в салонах красоты убивают.

– Как видишь…

– Надеюсь, ты не ходишь в салоны красоты, – попытался пошутить он.

– Не хожу, – на полном серьёзе ответила она.